— Терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, потерплю и я! — говорил преподобный Амвросий Оптинский. Имена древних пророков легко вошли в его пословицу. А вот апостол Павел — нет, хотя и он терпел всю жизнь «жало в плоть». Трижды просил Господа избавить его от телесного страдания, но Христос ответил:
— Довольно тебе благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи.
«Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силён», — писал апостол (см.: 2. Кор. 12. 8—9, 10).
У преподобного Амвросия тоже было «довольно» благодати от Господа. И его тяжёлая болезнь, вероятно, стала неким противовесом, который помогал ему прямо, не уклоняясь, ходить перед Богом. Старец редко прибегал к помощи земных врачей. Но случалось и такое.
КТО ЗАПРЕЩАЕТ?
В тот раз отцу Амвросию было крайне тяжело. В его келье часто служили молебны Царице Небесной. Он не сомневался в Её помощи.
Позвали и докторов. Те смогли облегчить болезнь лекарствами. Но строго — строжайше! — приказали старцу находиться в полном покое, ни с кем из духовных чад не общаться.
На входной двери келейники вывесили суровое объявление: «Врачи запрещают старцу принимать посетителей». И дальше — фамилии лекарей: Овсянников и Базалев. Видно, в округе все их знали — и к мнению этих докторов прислушивались.
Пришёл к старцу настоятель Оптиной пустыни игумен Исаакий. Его не пустили к батюшке! Игумен постоял перед грозным объявлением и сказал:
— Н-да… Враги запрещают принимать посетителей…
Духовные лица зрят в корень. Не врачей имел в виду настоятель.
ЦЕЛИТЕЛЬНЫЙ УДАР
Настоящая духовность никогда себя не демонстрирует, а всегда — скрывает. И это один из признаков, по которым во все времена можно отличить подлинное — от подделки.
Старец Амвросий тоже скрывал свои духовные дары — непрестанной молитвы, прозорливости, исцелений. И тех людей, кто отчётливо видел эти дары, просил молчать — до его смерти.
Конечно, в простоте душевной многие по секрету рассказывали другим, что получили удивительно точный совет или избавились от болезни. И слухами земля полнилась. Всё больше и больше народу приезжало и приходило к старцу. Даже на глазах у всех он умел скрывать свои духовные дары.
Пришёл к батюшке один монах, у которого болели зубы. К щеке прикоснуться нельзя, так всё наболело. А отец Амвросий бьёт рукой по этой щеке — и смеётся:
— Ловко?
И все в келье смеются. А у монаха слёзы брызнули из глаз, но он тоже улыбается:
— Ловко, батюшка, только очень больно…
Уже потом монах заметил: боль прошла. Совсем.
Местные крестьянки не выговаривали «трудное» имя старца. Приходили и просили:
— Батюшка Абросим, побей меня!
Знали: легонько ударит старец по голове — и исчезнет мучительная, изнуряющая боль.
Часто батюшка посылал больных к источнику Пафнутия Боровского — тут же, рядом с обителью. Или к колодцу старцев — прямо за стенами Оптинского скита. Советовал съездить к чтимым иконам, мощам угодников Божиих. Говорил:
— Запомни! Тебя исцелил Тихон Калужский.
А кого-то благословлял обратиться к докторам.
ЧЕРЕЗ БУРЮ
Однажды во время болезни старцу Амвросию приснился сон, который сильно на него подействовал. Батюшка даже пересказал видение двум духовным чадам — монахам Анатолию и Клименту:
— Казалось мне, будто нахожусь я в своей келье. Вдруг входит ко мне какой-то человек, по виду — лицо начальственное, и со властью повелевает следовать за ним. Выхожу из кельи. Представляется бурная тёмная ночь. Передо мной как будто волнуется море или большое озеро. У берега лодка, в которой сидят гребцы, но в темноте невозможно рассмотреть их. По велению моего вожатого я сел в эту лодку, и она отчалила от берега. Сердитые волны начали перебрасывать её, как лёгкое перо. Я был в сильном страхе за свою жизнь. Но вот вдали через зияющую бездну, среди непроницаемой тьмы, показался мне необыкновенный свет, и я увидел какой-то город такой дивной красоты, что во всю свою жизнь нигде и ничего подобного не видал. К нему приковалось всё моё внимание. Море, волны, буря, — всё было забыто, и я был в каком-то сладостном упоении до того момента, как лодка причалила к противоположному берегу. Её толчок бортом о землю вывел меня из забвения. Вышедши за своим вожатым на берег, я по его указанию вошёл в какой-то дом, где находились два незнакомых мне человека. Один, впрочем, приняв от меня благословение, сам назвал себя Всеволодом, князем Чешским, а другой казался мне русским князем Борисом Владимировичем. Затем я вскоре проснулся.
Похоже, старец видел что-то ещё, о чём никому рассказывать не хотел.
Как люди православные, монахи Анатолий и Климент в сны не верили. Но тут сон самого старца Амвросия — лица духовного. И встречаются с ним в видении прославленные святые. Да ещё берут у него благословение!
Монахи Анатолий и Климент стали бояться. Как только наступали дни памяти этих святых, им всё казалось, что Господь заберёт старца Амвросия к Себе — и они осиротеют, останутся без духовника. А ведь напрасно боялись!
Уже на земле батюшка всегда видел «необыкновенный свет» вечной жизни — и бури, волны, соблазны, боль отступали перед этим светом.
Наталия ГОЛДОВСКАЯ
10 июля — обретение мощей преподобного Амвросия Оптинского, чудотворца