(Продолжение. Начало в № 6—7)
У ХИРУРГА
Знакомая позвала меня на день рождения. Она старше на поколение. Гости — её ровесники, почтенные люди, обременённые профессорскими званиями.
Я врачебная дочка, с детства привыкла к обществу врачей. Слушать их разговоры для меня огромное удовольствие. А тут они завспоминали про свои молодые годы. Как раз времена моего детства.
Один из профессоров хотел стать хирургом. Тогда жили в разных небольших поселениях очень талантливые врачи. На практику студенты могли поехать к любому из них. И вот гость моей знакомой о такой поездке рассказывал.
Прибыл он в небольшую сельскую больницу. Опытный хирург обрадовался — и сразу отправил в отпуск хирургическую сестру. Та не отдыхала уже несколько лет.
Вечером привезли тяжёлого больного. Всю ночь длилась операция. А утром хирург со студентом вышли на балкон. Сели в кресла. Вдохнули свежий воздух. Сад зеленеет. Солнце встаёт. Птицы поют. Хорошо.
— Выпьем? — спросил хирург.
— Не хочется, — ответил студент.
— Ну, тогда с отвращеньицем?
ЧИСЛО ИЗОБИЛИЯ
Я родилась в день памяти равноапостольного Владимира. Но много лет, до самого прихода к вере, не знала, что у меня такой великий покровитель. Зато заметила: в трудные моменты мне приходил на помощь какой-нибудь Владимир.
Однажды моя машина-«копеечка» (первая марка «Жигулей») заглохла на дороге. Я стала голосовать. Остановился маленький автобус с номером 666. Водитель вышел ко мне.
— Вы Владимир? — спросила я его.
— Да, — ошарашенно ответил он.
— Поможете?
И Владимир отбуксировал мою машинку в ремонт.
Но духовный отец у меня — Георгий. Он очень заботился о том, чтобы я отдыхала. И каждую осень отправлял меня в мой любимый Крым.
В последний год жизни отец Георгий перед поездкой наставлял меня:
— Ни в чём себе не отказывай! Ни в чём!
В аэропорту я начала выполнять его благословение. Перед посадкой в самолёт мне захотелось мороженого. Продавалось оно на развес шариками.
— Два шарика! — сказала я продавщице.
Она взвесила и изрекла:
— 666 рублей!
Ничего себе!
Первая мысль у меня была — отказаться. Но вторая мысль пришла от отца Георгия:
— Ни в чём себе не отказывай!
Мороженое было вкусное. Съела я его с отпускным удовольствием. Потом нас загрузили в самолёт — и целый час мы ждали, пока полетим. В полёте не кормили. Как удачно сложилось с мороженым!
ПОКУПКА
Меня пригласили выступать на одну радиостанцию. Раз в две недели я выходила в прямой эфир. Жена моего одноклассника хотела слушать эти передачи. Но радиостанция работала на длинных волнах. Не все приёмники их ловят. Надо было купить подходящий.
Одноклассник приехал в магазин. Приёмник для него нашли.А он человек дотошный, попросил консультанта:
— Включите-ка мне нужные волны, послушаем.
Консультант включил. Из приёмника раздался мой голос.
— Вот! — сказал одноклассник. — Это то, что надо. Беру!
ПОДАРОК
Вышла книга моих воспоминаний об отце Георгии. Огромное количество откликов пришло на неё. Для меня это было неожиданно. Читатели благодарили за встречу с батюшкой.
Даже чудо произошло. Отец Георгий приснился одной своей духовной дочери. Ей 90 лет. Батюшка что-то собирался дать старице, но так и не дал. Она проснулась и даже поплакала от огорчения.
Вдруг днём приходит её подруга. Говорит:
— Я тебе книжку про батюшку принесла!
— Так он же мне не во сне, он мне наяву книгу дал! — говорила мне старица.
А я думала: «Ну, если отец Георгий сам раздаёт книгу духовным чадам, значит, вышла она вовремя».
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ЛАВОЧКИ
В монастыре я поставила лавочку у стены и пошла за свечками. Возвращаюсь — лавочки нет. Неужели увели? Слово, кстати, хорошее: увести можно только доверчивого и слабого.
Начинаю искать, смотрю по сторонам — и вижу свою лавочку рядом с незнакомой монахиней. Иду, молча забираю.
— Это ваша? — удивляется она — А я думала, наша. У нас такая же есть.
— Не оставляй вещей без присмотра! — говорил мне батюшка.
Учил меня, учил. А я всё забываю: даже без злого умысла мы причиняем друг другу неприятности.
НИКОГО НЕ ТРОГАЙТЕ
После болезни меня отправили в санаторий на реабилитацию. Там оказался храм, и довольно быстро мы подружились с батюшкой. Время было зимнее, декабрьское. По вечерам мы с ним гуляли вместе по безфонарному, но светлому от снега парку.
Люди в санатории были легко больные и тяжко больные. Я заприметила одного молодого мужчину, которого болезнь совсем отгородила от мира. Он был замкнут на себе. Двигался трудно. Но как-то появился на службе.
Надо же было ему остановиться прямо передо мной! Я сидела, а он стоял. И, конечно, я решила усадить его на своё место. Осторожно прикоснулась к рукаву дублёнки, а он вдруг зарычал и буквально выбежал из храма.
Вечером я жаловалась батюшке на своё неразумное поведение. А он мне высказал завет на все времена и для всех людей:
— В храме никогда никого не трогайте! Никогда. Больных людей много, они могут среагировать неадекватно.
А тот мужчина снова появился на службе. И опять остановился напротив меня. Я сидела, затаив дыхание. Вдруг одна благочестивая бабулька взяла его за руку и что-то сказала. Он взревел, как бешеный зверь, и, казалось, готов был броситься на неё. Но — выбежал из храма.
Бабулька обмякла, заплакала, схватилась за сердце. Ей принесли воды, а она повторяла:
— Я что? Я только сказала ему, чтобы снял перчатки…
ПИСАТЬ ИЛИ НЕ ПИСАТЬ?
Еду из аэропорта после отпуска. Завтра приступать к работе, а я никак не могу себе ответить на один вопрос: писать мне книги или не писать? Нужно это кому-нибудь или нет?
Вдруг звонит телефон. Знакомый батюшка говорит радостно:
— Я твою книжку читаю. В ней очень хороший дух!
Вот и ответ: работай!
После смерти духовного отца я решила не делать больше «Семейную православную газету». Как только подумала об этом, сразу начались звонки читателей. Откуда им известно о моём намерении?
Через несколько месяцев мысль вернулась. И опять — звонки. Рассказала о своём желании одной читательнице, а она отвечает:
— Да вы что? Вас Патриарх Алексий благословил газету делать. Это теперь до смерти.
ОТВЕТ
Мы с моим духовным отцом вместе писали книги. На очень трудной работе — толковании псалмов — я переутомилась. Напряжение было большое. Пожаловалась ему:
— Батюшка, голова болит!
— Иди сюда! — сказал он и подвёл меня к шкафчику, где стояло освящённое масло. Прочитал молитву, помазал маслом мою голову — и голова болеть перестала.
Я запомнила, что в молитве было пророчество о Христе пророка Исаии. Хотела спросить отца Георгия, что это за молитва, записать её. Но всё время забывала.
Батюшка скоро умер. Я стала расспрашивать людей, которые исцелялись по его молитве, что он читал. Никто не помнил. Только одна женщина сказала:
— Отец Георгий советовал всегда читать эту молитву.
Он-то советовал, а она совета не приняла.
Я просила Господа открыть мне молитву. Просила — и понимала: вряд ли такое случится. Но вдруг — телефонный звонок. Знакомая жаловалась на память. Она никак не могла вспомнить одну молитву. Когда-то знала её наизусть — а тут совсем забыла. Не могла вспомнить даже несколько слов подряд, чтобы по ним найти молитву в интернете.
— А сегодня вспомнила! — радовалась она.
И начала читать мне батюшкину молитву:
— Той же язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем, и язвою Его мы исцелехом (Ис. 53, 4—5). Спасение содеял еси посреде земли, Христе Боже, на Кресте пречистеи Твои руце простерл еси, собирая вся языки, зовущия: Господи, слава Тебе!
Это оказались песнопения Великой Пятницы.
Всё возможно Богу.
ПОГОВОРИЛИ
Живут-живут люди — и вступают в возраст последней зрелости. Глиняный сосуд тела приходит в негодность. Трескается, протекает. Уши плохо слышат. Глаза не видят. А душа живёт тем, что накопила за долгие годы.
— Старого учить, что мёртвого лечить, — говорил мой духовный отец. А ему тогда тоже было к восьмидесяти.
И ведь не случайно старики идут по жизни — и уже ни на что постороннее не отвлекаются. Есть в этом таинственная правда.
Интеллигентная старушка жалуется мне: соседке некогда поговорить с ней. Соседка — простая деревенская женщина. О чём разговаривать? Но тут не диалог, а каждый — со своим монологом. Высказывается, не слыша другого. Это приносит чувство глубокого удовлетворения. Пообщались, развлеклись — и забыли. В следующий раз можно повторить.
А я повторов пока не люблю. Сразу останавливаю собеседницу:
— Вы это уже рассказывали.
— У вас хорошая память, — вздыхает она.
Наталия ГОЛДОВСКАЯ