Память

«ВСЕ ТВОЕ СЧАСТЬЕ В МОСКВЕ…»

Недавно ушел из этой жизни в вечность Анатолий Борисович Свенцицкий. Он прожил долгую, трудную и счастливую жизнь. Сегодня, как обещали, мы печатаем интервью, которое он дал нашей газете шесть лет назад. Но оно не устарело, по-прежнему актуально.

Маленький мальчик гулял с мамой по Арбату.

— Какой красивый храм! — сказала мама.

— Нет, — ответил трехлетний малыш.— Вот — красивый!

И указал на церковь Успения Пресвятой Богородицы на Могильцах . Внешне она напоминала костел. И то ли сказались польские корни, то ли предчувствовал крошечный человек, что его жизнь будет связана с этим храмом. Пройдет много лет, и известный актер, заслуженный артист России Анатолий Борисович Свенцицкий станет тут старостой, будет почти десять лет бороться за возвращение здания Церкви.

В декабре, в день памяти святителя Спиридона, совершено здесь первое богослужение. А в конце апреля Валентину Борисовичу Свенцицкому исполнилось 80 лет. Но он как-то благополучно упустил из вида эту дату:

— Раньше больше праздновали именины! Ну, может быть, осенью отметим...

Оно и правда недосуг. И в храме дел много. И в Москонцерте Свенцицкий еще выступает с сольными программами. И книгу театральных воспоминаний надо дописать. Да еще Анатолия Борисовича приглашают на всякие разные мероприятия. Ждут от него воспоминаний: как жили раньше? чем?

У него богатейшая родословная: графы, дворяне. Дед и отец — присяжные поверенные. Бабушка по отцовской линии тоже начинала в этой должности. Но царь Николай II, увидев ее, издал указ, запрещающий женщинам подобное служение. Уж больно красивой она была.

Революция 17-го года лишила семью всех проблем с нажитым капиталом. Вместе со слугами сидели в холоде и голоде — в одной комнате. И тут знакомый большевик зашел к отцу:

— Иди складом заведовать, комиссара тебе дадим.

— Да вы ж меня расстреляете!

— Ну, ты подумай!

А что тут думать? Жить надо. И пошел юрист в начсклады . Первое время ходил молча, приглядывался . А у народа с перепугу сложилось мнение: уж больно строг ! И, надо сказать, в складском деле Борис Павлович преуспел, как и в юриспруденции: стал потом профессором Плехановки , оставил немало научных трудов.

— Папа меня интересно воспитывал,— вспоминает Анатолий Борисович.— Я в детстве очень сыр любил. Он меня звал Вороной. И вот вечером положит мне на столик возле кроватки кусок сыру и говорит: "Толенька, ты на ночь не ешь, съешь утром, А если сейчас съешь, значит, ты не мальчик, а киска!"

Так развивалась у ребенка сила воли, которая ему потом в жизни очень пригодилась.

Крестил Анатолия Борисовича дядя — отец Валентин Свенцицкий. Он был человеком выдающимся: прекрасным писателем — светским и церковным, после принятия сана. Умер отец Валентин в ссылке в узбекской глухомани. Его тело по недосмотру властей и всеобщей неразберихе привезли в Москву. Оно было нетленно. Так Бог свидетельствует о высоте жизни человека.

В святцах значатся несколько Анатолиев: мученик, преподобный и патриарх.

— Дядя Валя выбрал мне патриарха Константинопольского,— смеется Анатолий Борисович.— И вообще мне прочили архиерейское будущее. Но я сан не принял. Мне нравилось проповедовать. Тогда это разве можно было? А где-нибудь на кладбище служить я не мог.

Вопрос, кем быть, по существу перед ним не стоял. Юристом? Но какие юристы в конце 30-х годов! Оставалось одно — в актеры.

Накануне войны — ему 20 лет! — Анатолий Борисович уже учился в театральном училище и ухаживал за красавицей полькой. 21 июня ехали в метро, и она сказала:

— Говорят, война будет...

— Что ты! — авторитетно возразил он.— У нас ведь договор с Германией!

А наутро папа ушел в магазин — он сам закупал продукты для семьи. Возвращается:

— Что вы спите?! Война!

Анатолий Борисович тоже считается ее участником — как вольнонаемный. Артистов "императорских" театров — Большого, Малого, МХАТа — в армию не призывали. Даже не уплотняли. Так они и жили в своих многокомнатных квартирах со времен царя.

Зато вместе с фронтовым филиалом Малого театра Анатолий Борисович ездил выступать на фронт. Сначала — в Химки . Там уже лежали трупы. Потом —д аже под Минск.

— У меня страшное впечатление было,— вспоминает он. —Р аботать во фронтовом филиале Малого театра — это одно, а идти в бой на смерть - это другое. А с 45-го года выступать в челюстных госпиталях — очень было тяжело. Потому что ты, полный сил, выходишь на сцену, а перед тобой сидят молодые люди без лиц!

Художественный руководитель Малого театра Константин Александрович Зубов любил Свенцицкого. И тоже воспитывал его.

— На втором курсе я как-то ст ою у о кна, а он идет по коридору:

— Толь, что это у тебя такой грустный вид?

— Что-то, Константин Александрович, настроение грустно-лирическое.

— В 19 лет не может быть плохого настроения! Знаешь что, вот тебе задание. Ты завтра на теорию не приходи, а к 11 часам (только не опаздывай!) поедешь на Ваганьковское кладбище. И сразу — в храм. 45 минут там находишься — и сразу на Ваганьковский рынок. Все свои ощущения мне потом доложишь.

Я, конечно, в одиннадцать приехал. В храм вошел — семнадцать гробов стоят. Плач, скрежет зубов. Потом обновленческий священник выходит, всклокоченный. Такие у них батюшки были, что, если вечерком в переулке встретишь — испугаешься!

Я простоял отпевание. Потом выхожу — сразу на рынок. А день был довольно пасмурный. И вдруг солнышко вышло. Мной овладела такая радость жизни! Я был готов каждую продавщицу лобызать.

На другой день Константин Александрович меня спрашивает:

— Ну как? Побывал?

— Побывал,— говорю.

— Будет плохое настроение — повтори.

Но я не повторял!

С тех пор с ним никогда не случается приступов уныния.

В 1947 году Анатолий Борисович женился на Ирине Васильевне Костровой. Тоже актрисе. Константин Александрович Зубов решил и ее взять в Малый театр.

— Бесполезно! — заявил Свенцицкий.

— Почему?

— Анкетные данные! Отец считается белогвардейцем.

— Да, долго ты искал! — саркастически сказал Зубов.— И наконец наше-о-ол ! Только не расписывайтесь!

За официальный брак с женой белогвардейского офицера можно было попасть в места отдаленные. И зарегистрировались они уже много лет спустя — в 1972 году. Так и осталась Ирина Васильевна Костровой. Более того — и она стала солисткой Москонцерта . Супруг настаивал на этом:

— Мало ли что может со мной случиться!

Хотя и вместе немножко играли на сцене.

По натуре своей Анатолий Борисович — гастролер, премьер. Он много ездил. Всю страну повидал. Переиграл самые интересные главные роли. Правда, ноги стали его подводить. Как-то опустился на колени — и не смог встать. Дали занавес. Вот тогда он и ушел из театра в Москонцерт .

Но в 1957 году, когда ноги были уже не очень "правые", ему все-таки захотелось играть в Александрийском театре в Ленинграде — вместе с Николаем Черкасовым, Симоновым, Ско-робогатовым , Фрейндлихом.

— Я безумно в Питер хотел,— рассказывает. — Город мне нравился. Александрийский театр еще помпезнее Малого! Я любил такое. После спектакля вернулся к себе — и даже не заснул. Вдруг кто-то волосами склоняется к моему лицу. И рыдает. Мне кажется, что это Богородица. Говорит:

— Все твое счастье — в Москве. Ты сюда переезжать не должен. По какой улице ты первый раз шел?

— По Владимирской...

— Там есть храм, сейчас оскверненный. Со временем откроется.

И исчезла.

Утром я зашел в Никольский собор. Было 8 сентября — день Сретения Владимирской иконы Божией Матери. А я не знал, что она — покровительница Москвы. И стоит эта икона. А хор запевает: "Славься, славься, град Москва..."

Пришел в театр — говорят: надо подождать вакансии.

Так и вернулся Анатолий Борисович домой — к своему счастью.

Храм Успения Божией Матери на Могильцах — ровесник Пушкина, построен в 1799 году. Его ранняя история написана в прошлом веке настоятелем отцом Феодором. А новую дописывает теперешний староста. Храм числился снесенным . Какие-то темные дела делались в нем в советские годы.

— А теперь это кажется сном: то ли было, то ли 'не было, — улыбается Анатолий Борисович.

Слушаешь его с напряженным вниманием. Новые люди пришли сейчас в Церковь. Мы не знаем традиций. Мы все начинаем сначала.

— Раньше в центральных московских храмах никого в платочках не было, — рассказывает он.— Арбатские дамы ходили на богослужения в шляпках. А теперь не всякий настоятель в шляпке пустит.

Он от души смеется. Что делать? Бабушки, которые в советские годы сохранили для нас хоть какую-то традицию, пришли в основном из деревень. И принесли в Москву свои обычаи.

— А меня тут как-то за руку поймали, — хохочет Анатолий Борисович.— Привязалась тетка какая-то: не так крестишься! Владыка Киприан еще жив был, пошел к нему.

— А ну, перекрестись! — говорит.

Я перекрестился.

— Правильно ты все делаешь.

Ну, если уж ему терпеть приходится, то нам и вовсе роптать нечего! Главное — не внешние вещи, а знание Бога, жизнь души во Христе и Его Церкви. Бог через Таинства укрепит, поможет нам. А люди, донесшие до нынешнего дня былые традиции, просветят и наставят.

И хотя Анатолий Борисович Свенцицкий пропустил свой юбилей, мы его все-таки поздравляем с ним. Желаем долголетия, здоровья, бодрости, удач, творческих успехов и ему, и его верной Ирине Васильевне.

Наталия ГОЛДОВСКАЯ

Фото из семейного архива

С супругой И.В.Костровой