Как относиться к смерти этих младенцев? И вообще – к смерти детей? На эти вопросы в прошлом выпуске газеты начал отвечать протоиерей Алексий ПОТОКИН. Сегодня мы печатаем продолжение этой беседы.(Продолжение. Начало в № 12. 2008)
Христос – беззащитный Младенец рождается на земле. Его пеленают материнские руки. Поклониться Ему приходят пастухи и мудрецы. Зато правитель Иудеи Ирод встревожен. Что это за Царь родился в Вифлееме? Неужто Он лишит Ирода власти?
И правитель «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже… Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: «Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Евангелие от Матфея. 2. 16-18).
Как относиться к смерти этих младенцев? И вообще – к смерти детей? На эти вопросы в прошлом выпуске газеты начал отвечать протоиерей Алексий ПОТОКИН. Сегодня мы печатаем продолжение этой беседы.
-Итак, наше отношение к смерти детей основано, во-первых, на вере в Бога. Об этом мы говорили в прошлый раз. И, во-вторых, на вере в человека. Объясню, что здесь имеется в виду.
Вы, конечно, уже знаете разницу между портретом – и иконой, биографией – и житием. Литургия – это, собственно, наше житие с Вечностью, вхождение в нее. Общая трапеза с Христом, Тайная Вечеря.
В этом Богослужении говорится о смерти Христа, принесении за нас Его Тела и Крови, Воскресении Спасителя. Но Литургия – еще и благодарение. Именно так (по-гречески – Евхаристия) называется ее центральная часть.
Получается, что мы сами толкаем Господа на смерть – и одновременно принимаем Его милость. В нас это каким-то образом укладывается, не надламывает, а, наоборот, собирает.
-И укрепляет.
-Благодарение на Литургии выражается словами. Трижды священник и с ним весь храм благодарят Бога. Прежде всего, за то, что Он привел нас из небытия – в бытие.
Здесь можно привести такую аналогию. Иногда мы сердимся на своих родителей. Они могут нас не любить, обижать, сокращать нашу жизнь. Как правильно относиться к ним? Они нам больше дали – или отняли?
-Дали, конечно. И если отнимали, то уже от того, что дали.
-Благодаря родителям, мы вошли в жизнь. Это надо прочувствовать: а ведь моя душа могла здесь не появиться. И, между прочим, это относится даже к тем детям, которые еще во чреве: эти души уже есть, даже если их выскребли, выбросили под ноги. Страшно, конечно же, что им не дали родиться на свет. Но все равно великое событие произошло.
Если мы благодарны родителям за жизнь, то наши обиды не имеют силы. Никогда между нами не возникнет взаимной неприязни, которая доводит до страшных слов и дел. Это же сознательная вера: жить лучше, чем не жить, как бы страшно и плохо ни было.
Да, мы малодушны, нетерпеливы, можем кричать, когда нас мучают, что не хотим так жить. Но это от немощи и слабости. Все равно жить – хорошо, если в душе есть свет. И больной может быть счастлив.
-Да.
-Мы не знаем ни своего начала, ни конца. Но постепенно понимаем: «А ведь моя душа появилась из Вечности! И это уже неистребимо». Мы верим в «едино Крещение». Факт нашего рождения на земле и рождения в духовную жизнь уже нельзя вычеркнуть. Он неистребим. В каком-то главном смысле человек уже состоялся, он – Божий и не может исчезнуть.
И на Литургии после Херувимской песни идет второе благодарение Богу – за то, что Он нам, тем, кто предал Его, даровал покаяние и Царство Небесное. По земному нам хочется, чтобы жизнь здесь продолжалась долго. Но никто не обрадуется, если ему сейчас отпустят тут 300-400 лет. Да ведь замучаешься! У нас есть какие-то свои человеческие представления о временах и сроках.
-Но для них есть духовная основа. Пророк Давид называл: «Дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят лет…» (Псалом 89. 10).
-Хотя душа, которая чувствует себя Божией, и тут прожила бы тысячу лет. Но мы-то этого не чувствуем. И если бы наше благодарение было не только на Богослужении, то мы понимали бы: родился человек – и в каком-то смысле мы его уже теряем, начался отсчет его времени. Поэтому мы посвящаем его Богу: вот появилось еще одно сердце, которое будет биться, радоваться. А сколько Ты дашь ему пожить, Господи? Не знаем.
Не наши отношения с ребенком определяют его жизнь, а его отношения – с Богом. Перед собственной смертью мы будем понимать: Господи, Ты меня встретишь! И это для меня – приобретение. Но Бог встретит и умерших детей. Для них это тоже – приобретение. Ты, Господи, добрее нас. Ты Податель жизни. Ты всесилен, Утешитель. И я верую, знаю, что с Тобой эта душа вырастет, не будет иметь ущерба и недостатка.
-Да, с Богом должно быть только так.
-Если я одинок, то моя жизнь определяется моими силами. А когда не одинок, то она определяется силами того, с кем я дружу. Если это Бог, то силы – беспредельны.
Мы привыкли жить одиноко и рассчитывать только на себя, потому что эгоисты. Не можем себе представить вдохновенную жизнь (а только она и называется жизнью). В ней человек всегда – не один.
Господь говорит: «Отвергнись себя» (от Луки. 9. 23). Нам кажется, что Он требует: оставь последнее – и умри. Но это же не так! Нам готовится жизнь вечная, невыразимое блаженство, единство с другим, которое не состоится, если не оторваться от себя. Господь дает людям Свои заповеди не для того, чтобы замучить. Он открывает перед нами новые возможности. Бог всегда – податель жизни.
А мы этого тоже не чувствуем, потому что плотские. У каждого из нас – свои слабости. И когда происходит такая трагедия, как смерть ребенка, все наши знания разлетаются. Заботы, похороны одолевают, надламывают душу. Человеку начинает казаться, что он уже никогда не будет счастлив. Но так нельзя.
-Надо быть счастливым?
-Да, именно семя веры никому не позволит отказаться от жизни. Но быть счастливым – не значит забыть, предать умершего. Нет, это будет мудрое, глубокое счастье, со страданием, знанием, ведением. К сожалению, где много мудрости, там присутствует скорбь.
-И даже умножается, как сказано в Экклесиасте.
-Но эта скорбь – не безутешна. После смерти может исчезнуть разрыв между душами. Если он остается, то только по нашему маловерию, малолюбию – и может быть преодолен. Мы же чувствуем, находим душой святых, которым молимся. Вот так же находим и своих близких, уже ушедших в Вечность. И не только мы помогаем им, но и они – помогают нам.
-И очень утешают.
-Это взаимодействие реально существует. Оно может научить нас бесстрашию и одновременно – умению ценить то, что имеем сейчас.
-Что вы имеете в виду?
-Мы считаем, что Бог обязан давать нам все и всегда. Жизнь становится острей, когда мы видим чудо каждый день, каждое мгновение. Но острой жизни мы все-таки не переносим, быстро от нее устаем, потому что немощны.
Люди, которые перенесли смерть детей, становятся другими. Они уже не могут жить примитивно, пошло, легковесно. И не надо думать, будто это – недостаток. Наоборот, их жизнь очищается. Они видят временное, текущее – и оно не дает им соблазниться. А с другой стороны, эти люди знают подлинное, редкое, небольшое – и оно освещает их души.
-Именно освещает?
-Да, и многое им дает. Видите, как устроена жизнь? Сначала мы признаем, что Христос – умер, потом – что человек всегда жив.
-Потому что воскрес и жив Господь.
-И, наконец, понимаем, что зло в этом мире всегда ложится на чистого, убивает невинного. Иначе не бывает. Поэтому после Рождества Христова сразу погибли Вифлеемские младенцы. Мир не хотел впускать сюда Бога.
Матери этих младенцев были безутешны. Об этом говорит Священное Писание: «Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет». Но за этими словами стоит другое: они есть. Рахиль безутешна как человек, не знающий Христа. Но Господь уже пришел, Вечная Жизнь появилась и разделила эту смерть с Вифлеемскими младенцами. И они для нас – святые.
-Их иконы висят во многих храмах.
-Мы обращаемся к ним, просим укрепить в вере, доверии Богу. Но гибель Вифлеемских младенцев – это еще и знамение того, что Христос обязательно умрет. Ясно, Он доверится людям, которые полны ненависти, злобы, не оттолкнет их. Это Его решение. Вифлеемские младенцы не могли выбирать. А Он мог бы уклониться, но не захотел.
Святые отцы удивлялись: «Господи, Ты Всесильный и Всемогущий, на что Ты шел? Как сдержал Себя – и дал жить таким злодеям, как мы? Не осудил нас, не уничтожил в нашем нечестии?
-И это – самое удивительное.
-Часто люди жалуются на то, что у них бывают неприятности после того, как сделают что-то хорошее. Но это принцип жизни на земле: чистое и светлое всегда будет подавляться. Вражда добра и зла неизменна. И если мы хотим благой жизни, должны быть заранее согласны с тем, что будем теснимы. Христос об этом прямо говорит: все, что сделают Ему, будут делать и Его ученикам.
-И слушать, и гнать…
-Обычно это расстраивает тех, кто хочет только себе заработать жизнь вечную, спастись. Но надо желать блага другим. Об этом говорил преподобный Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Спаси их, Господи, и помилуй! С этого начинается жизнь – за других.
Может, это и жестоко звучит, но хорошо, что на земле есть люди, согласные принять страдания невинных детей, лишь бы только длилась жизнь, и грешники могли раскаяться. Была бы возможность родиться новым душам.
Иначе не может быть. Что такое зло? Убийство святыни. Болезнь всегда паразитирует на живом организме, а грех – на живой душе. Ее не станет – и греха нет.
Кстати, если попросить Бога, чтобы зла не было в нашем мире, то мир прекратит существование.
-Конечно! Тогда сразу настанет Царство будущего века, жизнь вечная!
-Мы просим у Бога тихого и безмолвного жития – и Он дает нам пожить без особых жертв, преткновений. Хотя, если бы Господь предоставил людей самим себе, в нас быстро закончилось бы все светлое и доброе.
На Литургии еще раз мы благодарим Бога за жизнь будущего века, открывающуюся нам Его крестными страданиями – за нас. Это цена, которой мы куплены. А вслед за этим и мы можем непритворно благодарить Бога уже за свои страдания, потому что они разделены с нами Христом.
Высказать это можно, но жить так – не получается. Даже простые семейные обязанности показались апостолам неисполнимыми. И апостол Петр говорил: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (от Матфея. 19. 10). Но то, что невозможно человеку, возможно Богу. Господи, подай нам жизнь!
Сами по себе мы можем только биться, страдать, возмущаться. Любить тех, кто нас любит.
-И то далеко не всегда.
-Ну не можем мы не отвечать злом на зло! Воздаем за него всемеро, вдесятеро. И все-таки идем в церковь, чтобы попросить: «Господи, дай нам возможность иной жизни!» Не просто чуть-чуть «доработать» себя, а именно – иной, которой не имеем. Помним, что она нас посещала, но мы ей изменяли.
Душа не может раз и навсегда научиться правильно относиться к жизни своей и других людей. Мы все время будем терять веру, иметь скорби, тесноту, возмущение. Особенно, когда умирают дети. И дай Бог, чтобы нам верой снова и снова открывалась милость, которая нас утешит, поддержит, позволит ясно увидеть: «Господи, а ведь мне незачем скорбеть! Ты прими эту душу! Она – с Тобою».
Беседовала Наталия ГОЛДОВСКАЯ