-2.jpg)
Поезд шел из Вильнюса в Москву. Стучали колеса, качались вагоны. За окном плыла ночь. В купе сидели двое очень красивых людей. Они встретились впервые – и тогда еще не знали, что навсегда. Его звали Анатолий Свенцицкий, ее – Ирина Кострова. Он читал ей стихи. Рассказывал, что играл центральные роли в Вильнюсском театре, а теперь возвращается домой, в столицу. Она долго слушала. Потом сказала:
-А вы не очень-то хвастайтесь! Я тоже артистка. Еду с гастролей…
У нее было полно поклонников. И ему пришлось долго, настойчиво завоевывать сердце Ирины. Наконец, она согласилась стать его женой. Он ликовал. А художественный руководитель Малого театра, где работал Анатолий, пришел в ужас:
-Выбирал, выбирал – и выбрал! Смотри не вздумай расписываться!
Был 1948 год. За связи с «контрой» можно было попасть в тюрьму. А Ирина – из дворянской семьи. Ее отец – в прошлом офицер, награжденный двумя Георгиевскими и Александровским крестами.
Молодые обвенчались на Ордынке в храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».
-Для нас это было необыкновенно, - вспоминает Ирина Васильевна. - Толюша – большое счастье, выигрышная карта моей жизни. Рядом со мной был такой интересный, образованный человек. Историк, артист, солист. Сколько он сделал для меня! А вот числа-то, когда было венчание, я и не помню…
БАБУШКИНЫ ПЛАТЬЯ И ФЛАНЕЛЕВЫЕ ТУФЕЛЬКИ
Ирина с 5 лет знала и всем говорила, что будет артисткой. Из сундуков она доставала старинные бабушкины платья, наряжалась, устраивала представления.
-В нашем доме была самодеятельность, - рассказывает. - И лет в 7-8 я играла старуху, которую усыпили. Она проснулась через 200 лет. Стала кричать: «Машка, Гашка, Лушка, Наташка, чешите мне пятки!» И вдруг заговорило радио. Старуха испугалась, крестилась: «Чур меня, чур меня!»
Школу Ирина окончила в 1942 году. И сразу – в военкомат:
-Мы все были Зоями Космодемьянскими. Я тоже рвалась на фронт.
Но ее, конечно, не взяли – по малолетству. Зато направили на курсы медицинских сестер. Это было серьезное испытание для девушки. В подвале училища препарировали вшивые трупы. Вонь стояла страшная! Ей тогда посоветовали начать курить. Она послушалась. И потом не смогла бросить.
-Когда была война, я думала: «А зачем вообще нужны продукты? Хлеб есть – и достаточно». Ходили в штопаных чулках, но были полны романтики. Мечтали найти место в жизни и совершенно не мечтали о деньгах. Были счастливы, умели дружить, помогали, верили друг другу. В этом смысле – хорошее время.
Чем только Ирина не занималась! Ездила на лесозаготовки, отливала батареи на заводе, тушила зажигалки.
-В войну в Москве все-таки оставалось одно театральное училище, - говорит она. – Слились вместе школа-студия МХАТа и ГИТИС. И я туда пришла – с длинной косой, в фланелевых туфельках. А мне говорят: «Все, уже записано 600 человек!» Я умоляла: «Запишите! Может, кто-нибудь умрет, кто-нибудь не придет...» Ни за что! Но я так пристала…
Через 3 дня она сдавала экзамен. Кто-то все-таки не пришел, и Ирину вызвали третьей.
-Я читала, читала, читала, - смеется Ирина Васильевна. – Мне говорят: «Хватит!» Думаю: «Но они же не сказали, что я принята!» И дальше читаю. А какой-то человек с лысинкой слушал меня очень внимательно. Потом оказалось, что это Готовцев. Я была его любимой ученицей. Меня одну только приняли с первого тура.
У них было три дипломных спектакля. Ирине Костровой там доверили главные роли. Ее приглашали во многие театры.
-Но нигде не взяли. Я заполняла анкету, выяснялось, что папа был белым офицером. И на этом все заканчивалось.
Ирина решила, что бездарна. И попыталась покончить жизнь самоубийством. Но мама что-то почувствовала: в 4 часа ночи пришла в комнату к дочери. Освободила из петли.
Работа все-таки нашлась. Не бывает безвыходных ситуаций. Ирину Васильевну приняла в Железнодорожный театр Мария Осиповна Кнебель, великолепный режиссер, педагог, человек.
ОН – С ПИАНИСТКОЙ, ОНА – С ПИАНИСТОМ
Понятно, что с Анатолием Свенцицким у них сразу построились не только семейные, но и творческие планы. Художественный руководитель Малого театра эти планы разделял: уж очень красива и талантлива была артистическая пара. Но и тут ничего не получилось. Разбилось об анкетные данные.
-Только после смерти Сталина меня приняли в Ленком, - заключает моя собеседница.
А у Анатолия Борисовича тоже случился кризис в карьере. В спектакле «Коварство и любовь» он опустился на колени перед Луизой – и не смог встать. Это проявила себя болезнь ног, которая сопровождала его всю жизнь. Ему пришлось уйти из театра. Но он не растерялся и не потерялся. Перешел в «Москонцерт», начал выступать с поэтическими программами.
-Там была независимость, - рассказывает Ирина Васильевна. – Анатолий Борисович брал материал, который ему нравится, приглашал режиссера. Один держал зал не меньше двух часов. И всегда с успехом. Это в сто раз труднее, чем играть главные роли в театре.
И она пошла за мужем в «Москонцерт». Он это одобрял, верил в ее талант, в то, что она – тоже солистка по своему складу. Сам ставил программы Ирины Васильевны. И посмеивался: хорошо устроилась!
-Наша любимая работа «Исповедь сердца» – по Анне Ахматовой, - улыбается Ирина Васильевна. - Тут и ее творчество, и жизнь.
Были у них и общие программы. Они выступали и в филармониях, и в шахтах. Оба любили гастроли.
-А как расставались? – спрашиваю.
-Что ж такого? Мы друг другу верили и никогда не обманывали. Все было хорошо, хотя он работал – с пианисткой, и я – с пианистом.
НАША ИРА И НЕ ЕЛА, И НЕ ПИЛА
В 70-х годах Анатолий Борисович Свенцицкий и Ирина Васильевна Кострова наконец зарегистрировали свой брак. Поверили в безопасность этого шага.
-Почему вы не взяли его фамилию? – интересуюсь. – Все-таки она знаменитая. Даже у Пастернака в «Докторе Живаго» есть глава «Елка у Свенцицких».
-И у меня бабушка выставлялась в Третьяковской галерее! Я из дворянской семьи – и не могу просто так фамилию менять.
Он сделал ей роскошный подарок: нашел вариант обмена, и они переехали в новую квартиру в доме на Котельнической набережной.
-Мы сроду не покупали никакой мебели за 60 лет, - Ирина Васильевна обводит рукой комнату. - Тут у нас то, что осталось от родителей. Нам было некогда. И в буфете, и в туалете все время думали о работе. Чтобы создать серьезное произведение, надо изучить поэта, его жизнь. Артист выходит на сцену не себя показать, а для того, чтобы поделиться с публикой мыслями. Поэтому идет полный контакт. Ты всецело и негодуешь, и радуешься. И зритель вместе с тобой негодует и радуется.
У них был отрытый дом. Всегда много гостей – и поклонников, и друзей. А сколько шуток слышали эти стены!
-Я готовлю программу, а Толюша пишет:
Наша Ира и не ела, и не пила,
Все стихи зубрила.
В 90-х годах и Кострова, и Свенцицкий стали заслуженными артистами России.
-Литературные вечера всегда нравились людям, - говорит Ирина Васильевна. - Поэты вскрывают сущность человеческого духа. И каждый для себя понимает, каким надо быть, какую волю иметь. Люди любой специальности должны быть образованы. И тогда смогут интересно построить свою жизнь, найти себе спутника.
КРАСИВЫЙ ХРАМ
В детстве Толя Свенцицкий гулял с мамой по Арбату.
-Посмотри, какой красивый храм! – сказала она.
Ребенок ответил:
-Нет! Вот этот красивый!
И указал на церковь Успения Божией Матери на Могильцах. С приделом святителю Спиридону. В 90-х года, в конце жизни, Анатолий Борисович стал старостой этого храма и добивался, чтобы его вернули Церкви. В здании расположились «крутые» личности – и выезжать не собирались. Свенцицкому звонили, угрожали, что убьют. Перепуганная Ирина Васильевна вставала на колени перед мужем и просила:
-Толюша, оставь это дело!
Но он говорил:
-Как? Я не восстановлю храм своего детства? Пусть убивают.
Только через 10 лет в день памяти святителя Спиридона наконец состоялось первое Богослужение. И тогда Анатолию Борисовичу приснился священник, который был последним настоятелем прихода.
-Как я рад вас видеть здесь! – воскликнул Свенцицкий.
-А я отсюда никогда не уходил, - прозвучало в ответ.
ФИЛЬМЫ, КНИГИ И КОНЦЕРТЫ
Полтора года назад Анатолий Борисович ушел из этой жизни.
-Лучше Толюши никого не было и не будет, - признается Ирина Васильевна.
После него осталось на кассетах 20 программ. Кострова перевела их на диски. Они будут выпускаться как аудиокниги. Ирина Васильевна сделала два фильма о Свенцицком, а сейчас занимается изданием его книжки.
Недавно в Центральном доме работников искусств состоялся юбилейный вечер Ирины Васильевны Костровой. Ей исполнилось 85 лет. Она очень волновалась накануне:
-Наши ровесники почти все умерли. Неужели будет пустой зал?
Но зал был переполнен. Кому-то пришлось стоять. А на ступеньках плотно расселись студенты театрального училища. Они пришли послушать настоящий русский язык.
Под бурные аплодисменты заслуженная артистка России Ирина Кострова вышла на сцену. Она читала Ахматову – отрывок из той самой программы, которую поставил ее любимый муж. Зрители долго не отпускали актрису. Затаив дыхание, слушали:
Наше священное ремесло
Существует тысячи лет.
С нами без света миру светло.
Но еще ни один не сказал поэт,
Что старости нет и мудрости нет,
А, может, и смерти нет…
Наталия ГОЛДОВСКАЯ
Фото из семейного архива