Святые

«СКОЛЬКО ЗДЕСЬ РАДОСТЕЙ И СЧАСТЬЯ!»

В 1897 году Роман Иванович Медведь окончил Санкт-Петербургскую духовную академию. Ему было 23 года. К тому времени он стал духовным сыном протоиерея Иоанна Кронштадтского. Ни одного серьезного решения не принимал без совета батюшки.

Это отец Иоанн благословил брак Романа с Анной Николаевной Невзоровой. Пожелал им жить – как брат с сестрой. А когда отец Роман стал священником, он учился у святого праведного Иоанна Кронштадтского. Прежде всего – молитве. И старался ежедневно служить Литургию.

«Я понимаю, что пастырство есть высшее служение для христианина на земле, – писал отец Роман в 1901 году, – и не дай Бог ни мне, ни всякому другому пастырю служение Богу променять на служение человеку, каковы бы ни были его личные достоинства и высокое земное положение».
И еще: «Исповедь является как бы почвой всего христианского делания… Исповедь… есть истинное самопознание, без которого немыслимо никакое христианское движение».

ВСТРЕЧИ И МНЕНИЯ

Пять лет отец Роман служил в храме равноапостольной Марии Магдалины в Санкт-Петербурге. В 1907 году к нему домой пришел Григорий Распутин. Отец Роман прямо высказал свое негативное отношение к нему. Распутин был крайне раздражен. И через две недели вышел указ Святейшего Синода о переводе отца Романа полковым священником на границу Польши с Германией.

С этой новостью священник приехал к отцу Иоанну Кронштадтскому.

-Это все кратковременно, все будет хорошо, – сказал батюшка, – скоро он о тебе забудет.

Так и было. Через несколько месяцев отец Роман стал настоятелем Свято-Владимирского адмиралтейского собора в Севастополе и благочинным храмов Черноморского флота. Назначение в Крым было очень кстати: священник и его матушка болели туберкулезом.

Отец Роман внимательно исповедовал своих прихожан. Талантливо проповедовал. В собор собиралось множество людей.

Некоторые послушания там исполняли матросы. Например, они проходили по храму с тарелками, собирали жертвы. Один матрос по фамилии Докукин стал воровать деньги. Отец Роман узнал об этом и отправил его на корабль. А матрос возненавидел священника и, похоже, решил ему отомстить.

Какие только мысли людям в голову не приходят! Некоторых прихожан в Севастополе почему-то смущала бездетность священника. Более того, они начали… жаловаться архиерею: почему это у батюшки с матушкой нет ни дочки, ни сыночка?!

Архиерей вызвал к себе отца Романа. Получил исчерпывающее объяснение. Но счел возможным отменить благословение святого праведного Иоанна Кронштадтского. По-своему вмешаться в жизнь семьи священника.

Отец Роман и Анна Николаевна были свободны и могли не послушаться епископа. Оба были больны, да и в возрасте. Но они подчинились его благословению. В 1917 году у них родилась единственная дочь Ирина.

А в декабре того же года, когда власть захватили большевики, проявил себя матрос Докукин. Он стал председателем солдатско-матросского революционного комитета. Комитет постановил: отца Романа расстрелять.

С помощью друзей и прихожан священнику удалось тайно покинуть Севастополь. Отец Роман добрался до Москвы. Пришел к Патриарху Тихону.

Святейший благословил его служить вторым священником в храме Василия Блаженного. Настоятелем там был великолепный проповедник протоиерей Иоанн Восторгов. Встреча с ним очень много дала отцу Роману.

Но очень скоро настоятель был арестован. Отца Романа назначили на его место. Проповедь продолжалась. Разве власти могли это терпеть?

Весной 1918 года был арестован и отец Роман. После окончания следствия его выпустили на свободу. И священник воспользовался этим: обратился в Совнарком и ВЧК. Заявил:

-Если в советской России моя работа допустима, то я просил бы не чинить препятствий, если же она недопустима, то я уйду из предела советской России в другую страну, так как не могу жить, не следуя своим убеждениям!

И что же? Отцу Роману передали, что сам председатель ВЧК Дзержинский находит его деятельность допустимой!

В ХРАМЕ СВЯТИТЕЛЯ АЛЕКСИЯ

25 февраля 1919 года большевики закрыли храм Василия Блаженного. Патриарх Тихон назначил протоиерея Романа Медведя настоятелем церкви святителя Алексия, митрополита Московского. В Глинищевском переулке.

В те годы Святейший отменил границы церковных приходов. В Москве создавались многочисленные православные братства. В такое братство при храме святителя Алексия люди приезжали со всего города. Богослужения совершались ежедневно. Проходили беседы по Евангелию, апостольским посланиям, творениям святых. Православным людям рассказывали о Православии. Учили основам, азам веры.

Вы знаете, что храмы называют лечебницами, потому что тут исцеляют человеческие души. Так вот, однажды к отцу Роману пришел известный в Москве старец святой праведный Алексий Мечев. Посмотрел, послушал. И сказал:

-У тебя стационар, а у меня только амбулатория.

Стационар – это больница, амбулатория – поликлиника.

Позже, подводя итоги жизни, отец Роман признает: все сделано правильно. Надо было вести людей к Христу Спасителю. Именно к Нему. И продиктует своей духовной дочери:

«Покойный Патриарх Тихон… в 1918 году сказал, что у него в пастве более 100 миллионов крещеных, но почти все они не могут быть названы даже оглашенными; какая величайшая трагедия для Церкви. (..) Не удивительно, что уже почти 20 лет систематического гонения такую Церковь разорили почти вконец».

СТАРЫЙ «ДРУГ» НЕ ПОДВЕДЕТ

В 1921 году отец Роман опять заключен в тюрьму. 5 октября на допросе священник отрицает, что он действовал против советской власти:

«Основная заповедь христианская – всякая душа властям предержащим да повинуется, потому что нет власти, которая была бы установлена помимо Бога. А посему и мое отношение к советской власти не может быть в принципе иным, как только благожелательным».

И все-таки подчеркивает: «Но не только государственная, но и религиозная власть способна выходить из своих законных пределов. В таком случае верующему христианину приходится заявлять вместе с апостолами Петром и Иоанном: Бога нужно слушать больше, чем человека. И если бы я лично был поставлен в коллизию, слушать ли Бога или власть – государственную или церковную, хотя в лице Патриарха, – я послушаю Бога, а не человека».

И снова священник на свободе. Продолжает служить, проповедовать.
В 1930-м году отцу Роману исполнилось 56 лет. Здоровье его ослабело, но он переносил болезни на ногах. Отшучивался:
-Ведь детки-то кушать просят.

А в это время в Москву переехал бывший матрос Докукин. Он успешно делал карьеру и даже стал заведующим кафедрой общественных наук в одном из столичных институтов. Докукин был своим человеком для ОГПУ. Он настаивал на аресте отца Романа. И добился своего.

16 февраля 1931 года, сразу после Сретения, протоиерей Роман был арестован. Вместе с активистами своей общины. Храм святителя Алексия тут же закрыли и разрушили.

ПИСЬМА

Отец Роман был приговорен к 10 годам концлагеря. Отправили его на север. Переводили с места на место. Он называл свое заточение школой. Писал:

«Продолжаю учить себя, пользуясь каждым поводом. Учу себя, как себя вести, чтобы всегда быть готовым спокойно и с достоинством встретить всякие обстоятельства, как бы трудны они ни были… и умереть достойно своего звания. Учу себя никогда не сходить с крепкой скалы нашей веры. Учу себя не поддаваться природной иллюзии почитать свое «я» центром вселенной, хотя с этой больной позиции начинают свою жизнь все люди. Как неверно, что солнце ходит около земли, так неверно и это самосознание. Учу себя свое «я» утвердить в Едином Великом… В Нем же – и в самой смерти жизнь бесконечная…»

Удивительны письма священника из концлагерей. Вчитайтесь в них:
«Когда у меня улучится свободный часок, когда нет хронического недосыпа, когда не болит голова, я чувствую себя великолепно. Вы все знаете, почему. Стою на твердом Камне и не боюсь никаких волн. Это настроение бывает нередко…»

«Убеждать – мое дело, принуждать – не могу. Дерзаю сказать, что я любил свою свободу, никогда никому не делался рабом, а посему, думаю, и ценю свободу других: пусть живут по своему уму и своей совести, и стараюсь никого не осуждать…»

«Воевать с людьми – это значит становиться на их ложную позицию. Даже в случае успеха эта война нам бы ничего не дала, а отвлекла бы надолго от нашей задачи…»

«Спасибо за письма. Рад я всякой строчке, но прошу всех, пишущих мне, помнить мой принцип – никому не делать никогда (не только физического, но и духовного) насилия, а потому прошу не писать о других никаких подробностей, только с их согласия».

«Чаще и чаще останавливаюсь на своих грехах, больше и больше познаю свои немощи духовные и ничтожество, прошу о прощении согрешений и очищении моего сердца от всякой скверны – потому что в чистоте сердца ключ ко всем духовным благам…»

«Вечное – нерушимо. Только бы научиться все более и более глубоко входить в него. Какая мудрость – уметь отходить от своего «я» и опираться на «Я» Великое, Единое. Всем этого желаю… Что бы ни было, а вечность за нами и в этой жизни, и в будущей. Временные страдания неизбежны для находящихся в странствовании. Но кроме страданий, сколько еще и здесь радостей и счастья!»

«Иной раз жить мне очень трудно… бороться за жизнь мне помогает моя любовь и привязанность к вам и моя ненасыщенная вера в необходимость исполнения обетований еще здесь, на земле. Если бы не моя любовь к вам, я бы спокойно смотрел, как догорает свеча моей жизни… и удовлетворился бы тем, что Бог мой судил мне быть исповедником…»

«…будем надеяться, что мы еще поживем вместе, и я отдохну с вами на кончике моей жизни. У меня ведь только одна дума – это как бы дожить до конца моего заключения, повидать всех вас и умереть не здесь одиноким, а там, среди вас, моих родных и близких…»

Вокруг него тысячами умирали люди. Человеческая жизнь не стоила ничего. Трупы сваливали на дровни. В них впрягались заключенные, тащили к огромной братской могиле. И по дороге пели: «Со святыми упокой, Христе…»

И СМЕРТЬ – ПРИОБРЕТЕНИЕ

В июле 1936 года отца Романа все-таки выпустили на свободу. Он был полным инвалидом. И через год ушел из этого мира – в окружении близких, о чем он просил Бога.

Накануне смерти батюшка диктовал духовной дочери: «Христос умер для спасения нас от греха, умер, чтобы мы, глядя на Него, победившего смерть в воскресении, уже не дрожали за свои «подленькие животишки»… не боялись держаться правых путей из опасения, что от этого наша земная жизнь потерпит ущерб и даже смерть. Всякий верующий знает, что от самой смерти он ничего не потеряет, а выиграет…»

…Нет ничего случайного в нашей жизни. На каждого найдется и свой святой, и свой предатель.

8 сентября – память священноисповедника Романа Медведя (его мощи находятся в храме Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе)