Самое главное в празднике Пасхи – воскресение Христа после крестной смерти. В светозарную пасхальную ночь Церковь поет: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало…» И, обращаясь к Богородице, ликует: «Чистая Дево, радуйся!.. Твой Сын воскресе тридневен от гроба и мертвые воздвигнувый; людие, веселитеся!»
-Что такое христианская победа над смертью? – спрашиваю протоиерея Александра ЛАВРИНА.
-Это можно понять, если знать, что такое смерть, – отвечает батюшка.
-Что же?
-Тление, разложение на составляющие. Еще до прихода на землю Христа древнегреческие философы утверждали: Божество должно быть просто, неразложимо. Нам-то кажется наоборот: чем сложнее задача, тем значительней, достойней. Однако, в духовной жизни – чем проще, тем устойчивей, богаче.
-Почему?
-Потому что не умирает только то, что не может быть разложено на части. Как только целое раскладывается, оно начинает умирать. Поэтому процесс разложения воспринимается как нечто непристойное.
-Вроде гниения или разрухи?
-Да. Природа и все созданное человеком должно поддерживаться. Иначе сразу начнется разлад, разрушение. Не хватает воды растениям – и они засыхают…
-… Дом не ремонтируют – и он ветшает.
— И так далее. Это процесс смерти. Именно процесс. Смерть – не какое-то единовременное действие: пришла с косой – и всех выкосила.
Так понимали еще в Ветхом Завете. По Закону к мертвому человеку могли прикасаться только определенные лица. Например, священник. И тот, кто прикасался, должен был пройти множество очистительных ритуалов.
-Почему?
-У древних иудеев была откровенная религия.
-Да, Откровение, данное Самим Богом через пророков.
-И они знали о падении человека. Об этом говорило Священное Писание – Книга бытия. Грех от человека неотделим. Отсюда слова царя и пророка Давида: «Грех мой предо мною есть выну (всегда)…» (Псалом 50. 5) А смерть – результат греха, греха как процесса, даже точнее – пути. Реализация его в полноте.
Христианство это подтверждает: то, что человек обычно называет жизнью, на самом деле является процессом смерти. Мы смотрим на грех не как на некий проступок, а как на состояние людей.
-Нашу болезнь?
-Верно. В чем она заключается? Мы не можем жить бескорыстно, как Христос, потому что никогда не можем забыть своего «я». Даже в самых высоких, добрых проявлениях. В этом трагизм нашего грехопадения, или первородный грех. Тут важны не названия, а суть: вот где начало разложения.
Человек сам захотел стать богом. И Господь это разрешил: хочешь так жить – живи! Он никого ни к чему не принуждал, не метал громы и молнии.
-И теперь не принуждает.
-Просто отпустил людей: хотите сами владеть миром, который Я сотворил, – владейте, ходите в своей воле!
Пагубность и трагичность этого сказались на самой нашей душе: с тех пор мы не можем отказаться от своей персоны, эгоизма, самости, гордости.
В «брачной песне» Адама (Бытие. 2. 23-24) сказано: человек отойдет от родителей – и прилепится к жене своей, а жена – к мужу. Значит, он живет – в ней, она – в нем. То есть в средоточии ума и чувств друг друга.
-Так было до грехопадения?
-Да, а после него между людьми появилось соперничество, желание обладать друг другом. И для этого каждый, по меткому замечанию владыки Антония Сурожского, начал пользоваться своими талантами: мужчина – силой, женщина – слабостью. Проявилась их смертность, обособленность.
-Сейчас это называют атомизацией.
-А родилась она, когда человек захотел обладать тварным миром, который его окружает, и друг другом.
Все у нас в разладе, все само по себе: желания, переживания, разум, совесть, чувство долга. И в результате мы имеем трагизм человеческой души и драматизм стремления к обладанию. Потому что просто автоматически все, чем мы хотим обладать, обладает нами.
-Такая взаимосвязь?
-Верно, здесь мы рабы. И чем сильнее желание, тем больше люди становятся рабами того, чем (или кем) они хотят обладать. Реально зависят от этого и не могут освободиться.
Сами, без Бога, мы не можем достичь цельности своей души. Поэтому в Евангелии Господь исцеляет человека – не лечит от болезни, а делает цельным.
-Собирает, соединяет разрозненное?
-Именно. Вспомним историю Церкви, а это – прежде всего история святых. Для многих, кого исцелил Иисус Христос, физические болезни уже не имели значения. Да и жизнь не была самоценна. Жизнью для них становился Тот, Кто привел их в это состояние. Они сознавали: целостность в них появилась только потому, что они едины с Христом. Это было их воскресением, возвращением к жизни.
Общественное служение Господа – это исцеление, воскрешение, возвращение человека в первобытное – целостное состояние. Конечно, в ту меру, в какую это было возможно до схождения на людей Духа Святого Божия.
-Но Христос и буквально воскрешал людей из мертвых.
-В евангельском повествовании указаны три случая воскрешения: дочери Иаира, сына Наинской вдовы и четверодневного Лазаря. Эти трое знали тайну смерти и нового рождения – возвращения к жизни. Но тайны Вечности они еще не знали.
-Воскресение Христа отличалось от этих воскрешений?
-Оно совершенно особое. Господа воскресил не кто-то со стороны, а Его Божество. Он должен был воскреснуть, потому что смерть над Ним не имела власти.
Повторю, мы не можем отойти от своего «я», оно ко всему примешивается. А в евангельской жизни Христа этого не найдешь. Была у Него личная жизнь, которая утешала бы Его «я»?
-Нет.
-С житейской точки зрения Он чего-нибудь достиг?
-Ничего. Ни семьи, ни дома, ни стада…
-Господь свидетельствовал, что животные и птицы материально живут лучше Него, потому что имеют хотя бы норы и гнезда. Некий уют. А Сыну Человеческому негде было главы приклонить (см от Матфея. 8. 20). И не кто-то другой, а Он Сам это выбрал, потому что Себе никогда не принадлежал.
В отличие от нас Господь всегда жил, а не существовал. Его душа была богата всеми людьми – и потому грехи всех Он мог взять на Себя. Его человеческое «я» к этому не примешивалось. Оно было растворено в Боге, а значит – и в ближнем.
Разделить Человека и Божество в Христе невозможно. Но это такое согласие, которое и не смешивалось. Святой Максим Исповедник сравнил эту нераздельность с раскаленным металлом. Металл остается металлом и огонь – огнем, а разъединить их невозможно.
Об этом ясно и определено сказал апостол Иоанн Богослов: «И Слово стало плотию» (Евангелие от Иоанна. 1. 14). А апостол Павел объяснил: в Иисусе Христе «обитает вся полнота Божества телесно» (К Колоссянам. 2. 9).
-Он совершенный Человек?
-Да, потому что совершенный Бог. Жизнь Спасителя – это свидетельство о жизни неуничтожимой, вечной. В Нем не было хитрости, лукавства. Его невозможно было разделить на составляющие. Господь был всегда открыт, оставаясь Младенцем по простоте и цельности.
С одной стороны – всемогущество Божества, с другой – цельность, простодушие, младенческое нелукавство, которое предполагает совершенную открытость и незащищенность. Поэтому Христос неизбежно должен был попасть на Крест. Люди с Ним антагонисты во всем: в желаниях, чувствах, рассуждениях.
-Да, это так.
-В Гефсиманском саду Господь произнес: «идет князь мира сего и во Мне не имеет ничего» (от Иоанна. 14. 30). Церковь объясняет, почему Он сказал эти слова: смерть и дух злобы не могли в Нем зацепиться за грех, самость, ячество, – за то, что разлагает человека. Этой «персональности», присущей человеку, в Христе не было.
Наша воля падшая. Она все время падает на свое человеческое «я» и не дает нам взлететь. Мы обязательно разбиваемся об этот камень, входя в тот самый процесс смерти, разложения.
А Христос предложил нам другой камень. Об него тоже легко разбиться (см. от Матфея. 21. 44). Но это единственный камень, на который можно встать – и утвердиться.
-Это Он Сам?
-Конечно. Господь отдал Себя в руки смерти и попал в ад, где она полностью властвует, обладает душами, разложившимися самостью. Но адские силы оказались совершенно бессильны, перед лицом Христовым.
Он ведь и туда спустился не по заданию, а пришел к родным: «нас ради человек и нашего ради спасения». И опять-таки никого насильно не вел на Небо, а включил в общение с Собой.
Но предварительно Господь послал в ад Предтечу, который уже мог там сказать: пришел новый Человек, наступила новая жизнь. Она состоит в том, что Христос, забывая Себя, живет ради каждого из нас по отдельности – и всех в целом. Он и умер за всех нас, грешных, и воскрес.
-За меня лично?
-За каждого лично, чтобы мы жили, вернулись к Нему. Господь сошел во ад, и к Нему устремились те, кто услышал и захотел новой – общей Жизни Слова, доверился Христу.
И на земле, и в преисподней с Ним пожелали быть те души, которые увидели: Господь может их спасти, а не дать им заслуженную награду.
-И не иначе?
-Если человек считает, что заслуживает спасения, зарабатывает его, значит, он все время предстает перед Отцом Небесным в неподобающих, небрачных одеждах.
-Как в притче о званых на пир (от Матфея. 22. 2-14)?
-Да. Эта притча – парадоксальная. Собрали-то на пир кого?
-Злых, калек, убогих, разбойников…
-Верно. Откуда у них могли быть брачные одежды? Негде им взяться, одна грязь! Но все, кто увидел в Христе Спасителя, Который дает спасение даром – по милосердию, по милому сердцу, – оказываются в брачных ризах. А в небрачной – только один.
-«Заслуженный»?
-Мне очень нравится это русское слово – милосердие. Все мы, грешники, милы сердцу Сына Божия. Это и есть осуществившееся воскресение.
Ведь если бы в аду оказался кто-нибудь из тех, кто кричал: «Распни Его, распни!» – и увидел в Христе своего Спасителя, он тоже был бы выведен из ада. Потому что о нем и таких, как он, говорил Господь на Кресте: «Отче! прости им, ибо не ведают, что творят» (от Луки. 23. 34).
-Смерть Христа – и победа над смертью. Как это связано?
-Он отложил тело – и Своей цельностью, простотой, неразложимостью попрал смерть. Свет Христов восполнил, остановил разложение. Потому что Его личность живет не за счет других, а ради других. И это как раз называется Жизнь.
Свет Христов осветил любого, кто захотел быть ему причастным. Воскресил, возвратил к Жизни, к общению с Собой – Богом Творцом. И тем самым к бескорыстному общению и жизни со всеми остальными – праведниками и грешниками.
Беседовала Наталия ГОЛДОВСКАЯ