Десятый псалом представляет собой некий драгоценный слиток, в котором соединилось, переплавилось всё, что было до этого намечено в Псалтири: путь праведника, путь грешника, а в середине — Сам Господь. И это не меняющаяся, сиюминутная картина, а постоянное духовное ведение вещей, существующих в мире.
Автор псалмов идёт праведным путём. Он был избран Господом, чтобы освещать откровения, судьбы правды Божией. Бог взял совсем молодого Давида от стада, которое тот пас, излил на него Духа Святого, поставил в царя и пророка. На всяком месте, в любых обстоятельствах Давид сохранял силу духа, никогда не менял внутреннего состояния и сам не менялся.
Недаром пословица говорит: «Подальше от царей — голова будет целей». Царь Саул приблизил к себе Давида. Думаю, это было предначертано Промыслом Божиим. Давид и тут сохранял открытость, простоту, твёрдость в убеждениях даже в такие моменты, когда обстоятельства готовы были стереть его с лица земли или выбросить за рамки исторической жизни.
А у грешников — свой путь: они не принимают откровения Божия — и невольно становятся для верующих врагами (именно так называет их Давид). Некоторые даже разрушают то, что созидалось Творцом через праведников, избранников, патриархов, пророков.
Десятый псалом начинается с внутреннего противостояния — того, кто утверждает власть Бога над миром, и тех, кто не понимает, не желает Его власти. Это похоже на диалог, но диалог предполагает взаимное уважение, проникновение, а здесь чувствуется именно великое противоборство: На Господа уповах, како речети души моей: превитай по горам, яко птица? (1).
Пророк Давид обращается ко многим людям, с которыми ему, вероятно, всю жизнь приходилось вступать в такое внутреннее противостояние: «Я на Господа уповаю!» Конечно, они видели: пророк исполнен силы, ревности, мощно воздействует на ум, сердце человека. И, наверное, не знали, что с ним делать, как его убрать, чтобы он не маячил у них перед глазами.
Ну, для чего один такой появился на свете? В уме, на языке у него всегда на первом месте Бог. Практичные люди земли устраивают здесь свои дела, а царь Давид, как птица, пусть улетает к своему Господу: како речети души моей: превитай по горам, яко птица? И там, в горах, найдёт себе место — рядом с небом, с его Богом.
В Священном Писании горы — как раз символ близости к Создателю. В другом псалме сказано: «Возведох очи мои в горы, откуда приидох помощь моя от Господа, сотворшего небо и землю» (Пс. 120. 1).
Горы занимают срединное положение между землёй и небом, поражают грандиозностью. На них больше изливается свет, там чище воздух, ярче, крупнее звёзды. Казалось бы, это всего лишь нагромождение камней, но такую массу невозможно сдвинуть с места, она остаётся неизменной.
Предложение лететь в горы, вероятно, часто высказывалось пророку Давиду — то в шутку, то всерьёз. Причём, не ему, а его душе — души моей, которая была удивительно богата, поражала красотой.
В годы оголтелого атеизма люди-прагматики тоже говорили христианам: «Вот вы в Церкви всё ссылаетесь на благодать. Вот и жили бы Духом Святым! Что вы здесь делаете?» Они чувствовали свою правду — и ничего другого не могли вместить.
Что же стоит за упорным нежеланием понять, почувствовать правду Божию? Пророк Давид сразу объясняет это во втором стихе: Яко се грешницы налякоша лук, уготоваша стрелы в туле, состреляти во мраце правыя сердцем (2). Грешники заняли военную позицию, чтобы во мраке стрелять правых сердцем. Приготовили лук, наточили и положили в колчан стрелы.
Давида всегда окружало войско, которое было готово вести войну, защищать царя и царство. Но пророк подчёркивает: стрелы приготовлены не для воинов противника, а чтобы стрелять по правым сердцем — причём, во мраке.
Когда мрак покрывает землю, очертания предметов стираются, становится плохо видно. Грешники, для которых не существует законов Божиих, выбирают мрак — и выпускают стрелу в тех, кто прав. Чтобы никто не видел, кто это сделал. Даже те, в кого стреляют.
В Священном Писании, у святых отцов отмечено: для внутренней брани демоны обычно выбираются такие условия, когда человек духовно не собран, утомился от дел, забот, застигнут врасплох — и не может ответить. Или физически изнемог, как Спаситель Христос в пустыне (см.: Мф. 4. 1—3). В такие моменты удобнее всего нанести поражение.
Кого пророк называет правыми сердцем? Тех, кто любит Господа, хранит Ему верность, старается исполнять Божии заповеди. И, конечно, псалмы прямо говорят именно о духовном мире, духовной брани — через понятные нам военные образы.
Дальше та же мысль развивается: Зане яже Ты совершил еси, они разрушиша, праведник же что сотвори? Господь во храме святем Своем (3). В Книге Царств отмечено: храмы, святилища, духовные традиции, само Священное Писание временами предавались забвению и даже уничтожению. И это были не случайные эпизоды, а некая закономерность. Свет и тень, добро и зло, вера и неверие всегда взаимно исключают друг друга, находятся во внутреннем противостоянии, борьбе. И борьба их бывает очень решительной.
Из истории Священного Писания нам известно: требовались годы и столетия, чтобы воспитать народ, привить ему веру, Богопознание. Господь избирал людей, чтивших Его законы, заповеди, — и через этих людей открывал остальным Свою волю. Но всё могло рухнуть под напором тех, кто противился Богу: они разрушиша.
И здесь после запятой псалмопевец поставил вопрос, важный для нас: праведник же что сотвори? Что может сделать праведник в такой ситуации? Духовная брань требует соответствующего ответа.
Вспомним, как Давид вышел на поединок с великаном Голиафом (см.: 1 Цар.17. 40—51). Там шла война между человеческими царствами. В ней всё было ясно, открыто. Каждый избирал себе оружие: у Голиафа был огромный меч, у Давида — простая праща, и он победил великана.
А тут идёт духовная, невидимая брань — и в ней ставится вопрос: что сотворит праведник? Псалмопевец указывает: множество людей разрушало то, что совершил Бог. А праведник здесь — единственный. Он утверждён Творцом, но что может сделать в одиночку?
Исчерпывающий ответ мы получим, если снова обратимся к первому стиху псалма: на Господа уповах. Всё уже объяснено! Человек не способен самостоятельно вести духовную брань, ведь она исходит от падших ангелов. Он может только уповать на Бога, верить, что Создатель проявит Себя.
Дальше читаем: Господь во храме святем Своем. Бог установил центры духовности — храмы, которые сохраняются иногда столетиями, даже тысячелетиями. И сделал это для того, чтобы люди видели: несмотря на все разрушительные замыслы грешников, Всевышний присутствует в Своём храме. Каждый жаждущий, ищущий Бога может туда прийти.
Господь, на Небеси Престол Его, очи Его на нищаго призираете, вежди Его испытаете сыны человеческия (4). Храм — это небо на земле. А Сам Господь — превыше любого здания, построенного в Его честь. Творец вездесущ, Его престол — на небе. Это особенно было открыто пророку Исаие (см.: Ис. 6. 1—3). Он видел, что Всемогущий Создатель сидит на престоле, который окружают приснодвижущиеся существа — шестикрылые серафимы и херувимы с множеством очей, вся их природа — сплошное зрение, проникающее в каждое создание. Это мощнейшие творения Божии, превосходящие наше воображение.
На земле гудит, копается, кусается мошкара. А Бог — на небе! И при этом очи Его на нищаго призираете: Творец и Создатель видит человеческую несправедливость. Заповеди Божии говорят, что никто не должен обижать своего брата, отнимать у него кусок хлеба, оставлять беспомощного, больного, нищего, убогого. Если люди этого не делают, Господь Сам заботится о них.
Кого пророк называет нищими? Людей, не нашедших себя в этом мире, не устроенных, проходящих путь лишений, страданий. Очи Господни видят их, Создатель на них призирает — с участием, расположением. И в то же время вежди Его испытаете сыны человеческия.
Вежди — это ведение Божие. Господь испытывает всех человеческих сынов. Знает, кто не желает взять на себя иго правды Божией, веры в Творца и Создателя. Видит их пути, дела, замыслы, помыслы, надежды на то, что сегодня — есть, а завтра — уйдёт навсегда. Да и сам человек покидает эту землю.
Здесь показано Божественное основание мира, в котором содержатся все пути людские — и праведника, и грешника. Ничего не скрыто от Того, чьё достояние — вся вселенная. Всё Ему ведомо.
Господь испытает праведнаго и нечестиваго, любяй же неправду ненавидит свою душу (5). Праведников Бог тоже испытывает, Ему открыты глубины человеческого духа, жизнь каждого проходит перед Ним.
Любяй же неправду ненавидит свою душу. По-разному выстраиваются наши судьбы. Но главное — всегда одно: как относится человек к своей бессмертной стороне — к душе. Она нуждается во внимании, заботе, мы за неё отвечаем.
Часто люди не хотят понять: жизнь никогда не закончится. В этом мире — только её начало. Тут наша душа формируется для вечности. Поэтому Христос говорит: «…какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16. 26).
Здесь по-русски сказано: «повредит». А в церковно-славянском языке использовано слово «отщетит». Его значение глубже: отщетить душу — значит, как бы отъединить, поставить отдельно от себя: «Будь в стороне и смотри, а я буду делать то, что считаю нужным!» Никакой пользы от этого нет, потому что весь видимый мир по ценности ниже одной живой человеческой души: в неё вложены образ и подобие Божии.
Казалось бы, нам даны разум, дар рассуждать, что хорошо или плохо. Если бы человек всем своим существом искал основополагающих истин и строил на них жизнь, — она была бы оправдана. Но большинство людей так не поступают — и невольно попадают в лабиринт ложных представлений о жизни, её ценностях, морали. Подвергают себя опасности.
Пусть даже человек имеет какие-то материальные преимущества, думает, что ведёт порядочную, созидательную, высокую жизнь. Оставляя заботу о душе, он ненавидит себя — всё самое высокое и ценное в нём. Только оно должно господствовать в людях, причём, стать нашим свободным выбором — с подчинением своей воли Божественным истинам.
Для тела нужен хлеб, а душа ищет истины, правды — пищи нетленной, Божественной, вечной. Душа всегда стремится ввысь, горе, оттуда черпает силы и разрешает земные дела. «Кто любит неправду, тот ненавидит свою душу», — эта мысль звучит здесь ясно и чётко, как поговорка. А ещё можно сказать так: «Кто подчиняется лжи — тот враг своей души».
Дальше псалом изображает внутреннее развитие человека, позволяющего действовать в нём злобе, нечестию, неприятию Божественных истин — и доходящего до крайности. Священным Писанием, законом Божиим он уже осуждён. Но псалмопевец предупреждает о большем: Одождит на грешники сети, огнь и жупел, и дух бурен, часть чаши их (6).
Крайнее падение, нечестие человеческого рода вызывают и крайние действия Господа. При Ное Господь потопил грех водами, при Аврааме огонь с серой сошли с небес и попалили Содом и Гоморру. Творец и Создатель может одождить — послать сверху на грешников сети, огнь и жупел, и дух бурен, часть чаши их. Даже эту часть человек не может вынести, а уж тем более — катаклизмы мирового масштаба.
Жизнь на земле основана на праведности Бога и Творца: Яко праведен Господь, и правды возлюби, правоты виде лице Его (7). Тут трижды повторяются однокоренные слова: праведен, правды, правоты. Так отсекается всякая возможность неверного, извращённого представления о Боге, будто бы Он жесток, может помиловать — и не хочет, применяет к людям меры, поражающие всякое воображение.
Пророк Давид не сомневается: всё, что было и будет в истории земли, идёт от правды Божией. Господь проявляет великую милость и долготерпение, но Он, Праведный, имеет полную власть над миром и всегда оставляет последнее слово за Собой. Бог воздаёт полной мерой тому, кто ничего не сделал, чтобы изменить к лучшему свой нрав, пресечь собственные злодеяния, кто вёл борьбу с добром
Псалмопевец подчёркивает: Господь правды возлюби — любит правду и правоты виде лице Его — видит всё, что принадлежит вечной правде, Божественной жизни. Всё это будет очищено, переплавлено — и непременно сохранится. А то, что построено на лжи, обязательно уйдёт.
Из правильных, разумных слов, живых образов, которые рождаются в нас от чтения Священного Писания, размышлений над ним, молитв, — постепенно создаётся одежда души. Чем больше соберём мы этих богатств на земле, тем лучше, красивее будет одеяние нашей души.
Протоиерей Георгий БРЕЕВ