ОН БЫЛ ТИТУЛЯРНЫЙ СОВЕТНИК

Почему в семье так любили Петечку? Что бы он ни делал, во всём чувствовалось что-то необыкновенное, очаровательное. Когда ему было три года, отец в письмах называл его: «жемчужина нашей семьи». Мать внешне одинаково относилась ко всем детям, но о Петечке говорила: «Сокровище, золото». Пожилая тётушка отца завещала Петечке свою единственную драгоценность — икону Казанской Божией Матери в серебряном окладе. И он всю жизнь хранил, почитал этот образ.

В доме появилась гувернантка-француженка. Она стала заниматься со старшим сыном и девочкой-сироткой, жившей в семье. Петечке было четыре с половиной года. Он так рыдал, что мама за руку привела его в класс. Мальчик по знаниям и умению скоро догнал больших. В шесть лет свободно читал на трёх языках — родном русском, немецком и французском. Были у детей и уроки Закона Божиего. Их давал воткинский протоиерей Василий Блинов.

Однажды Петечка сидел с атласом в руках, разглядывал страны Европы. А потом начал целовать Россию и плевать на остальные страны.

— Разве так можно? — спросила гувернантка. — Там живут такие же существа, как вы. Они тоже говорят Богу: «Отче наш…» К тому же я француженка, вы обижаете меня.

— Вы напрасно бранитесь, — возразил Петечка. — Разве вы не заметили, что я рукой прикрыл Францию?

В общем, очарование ума, а главное — сердца. Вихраст, рассеян, небрежен в одежде, но…

МУЗЫКА

Конечно, в доме было фортепиано. Мама немного играла на нём, в основном — танцы для детей, и хорошо пела. Но музыкальным центром семьи стала оркестрина — так назывался механический орган. Он воспроизводил музыку, записанную на специальных валах: Моцарта, Доницетти, Беллини…

Звучала оркестрина великолепно. В пять лет Петечка точно подбирал на рояле всё, что услышал. И если его прогоняли от фортепиано, «играл» на подоконнике, столе… Однажды его пальцы так упорно колотили по оконному стеклу, что оно разбилось. Мальчик поранил руку.

Это поразило взрослых. Решили пригласить к Петечке учительницу музыки. К восьми годам мальчик играл по нотам, как она. И уроки прекратились.

Музыка очень сильно действовала на впечатлительного ребёнка. Однажды был праздник, приехали гости. И Петечка провёл за роялем весь вечер. Он так устал, что ушёл в детскую. Гувернантка заглянула к нему. Петечка плакал и жаловался: «О эта музыка, музыка! Избавьте меня от неё! Она у меня здесь, здесь! — показывал на голову. — Она не даёт мне покоя!»

ПРОСТО ПУШКИН!

А ещё Петечка сочинял стихи. Любимое слово у него было «Бог». Мальчик писал его отдельно, помещал в виньетки — и внимательно вглядывался, вдумывался:

О, Ты, бессмертный Бог Отец

Спасаеш Ты меня.

В восемь лет он ещё делал орфографические ошибки, но по душе у него всё было безошибочно. Ко второму стихотворению Петечка придумал название: «Молитва для Господа на всю Россию».

Господи! Буть всегда, всегда со светой нашей Россией,

Мы незабудем Тебя и будем верить всегда на всю Троицу

Буди Господи с нами. Ты был Бог

Ты есть Бог и будешь всегда наш Бог

Ты дал нам ум, и всё что нам надобно

Так и всем русским Господи

Давай столько же как мне

Дай мне доброту, послушание и безгрешность.

Господи, смотри всегда над нашей святой Россиею

Чтоб русский никогда не был

Ни в какой другой земле

Она святая всегда будет для Тебя!

Писал Петечка стихи и на французском языке. Вот что он понимал о людях:

Знаменитые — о них думают,

Злые — о них забывают.

Детские тетрадки ученика, его стихи гувернантка хранила в своей далёкой Франции.

КОГДА БЫЛО ГРУСТНО

В сентябре 1848 года семья Чайковских покинула Воткинск и поселилась в Петербурге. Петечку и его старшего брата Николая в разгар учебного года поместили в пансион Шмеллинга. Там мальчишки встретили их насмешками и «колотушками». Да ещё братья Чайковские отстали по программе.

Они много занимались, уставали. И в конце концов заболели. Старший Николай выздоровел — и опять вернулся в пансион. А Петечке доктора запретили учиться. Его потом долго лечили.

Вскоре Чайковские опять уехали из столицы. Отец получил назначение в Алопаев. Там Петечка пришёл в себя. Он по-прежнему стремился к фортепиано. Стал играть совершенно по-взрослому — и не только заученные пьесы. Многих поражало то, что он исполнял для себя, когда ему было грустно.

САМЫЙ УЖАСНЫЙ ДЕНЬ

Петечке Чайковскому было десять лет, когда мама Александра Андреевна привезла его в Петербург. Мальчик легко поступил в приготовительный класс Училища правоведения.

Мама дождалась начала занятий. Наступил день, когда ей надо было уезжать. Самый ужасный день в его жизни. Он кричал, бежал за каретой, хватался за подножку. Уже взрослым человеком писал: «Я не могу спокойно ехать по этим местам, не переживая вновь то безумное отчаяние, которое овладело мною, когда экипаж, увозивший всё самое дорогое мне, скрылся из глаз».

Он остался один в чужом городе. Среди чужих людей. Тогда начались его письма родным. Петечка называл отца и мать своими Ангелами — с большой буквы: «Сегодня такой день, мои прекрасные родители, что нельзя писать по-французски. Сегодня Страстная Пятница: послезавтра начнётся Святая неделя. Сегодня целый день будут или читать Евангелие, или щипать шёлк (вероятно, чтобы красить яйца — прим.)».

«Прошлое письмо я вам писал: поздравляю вас с праздником, а теперь могу сказать: Христос воскресе! и вообразите у меня такие уши, не ослиные, что я слышу, что вы мне отвечаете: «Воистину воскресе!» Уж вы меня как хотите браните, а яичка я вам не могу прислать, и потому вообразите, что у вас в руках яйцо, а я со своей стороны буду думать, что у меня в руке ваше яйцо». «Прошу вашего благословения».

Чуткий, ранимый мальчик очень тосковал по семье.

УЧИЛИЩЕ

Училище правоведения было элитным учебным заведением. Туда принимали только представителей высших сословий.  Выпускникам Училища сразу присваивали чин титулярного советника. Выше, чем выпускникам университета.

Помимо права в Училище изучали иностранные языки, логику, риторику, психологию. Были уроки инструментальной музыки — не обязательные. Возможно, Пётр их посещал. Преподавал там Франц Давыдович Беккер — владелец знаменитой фортепианной фабрики. Это ещё раз подчёркивает высокий уровень учебного заведения.

Уроки вокальной музыки вёл Гавриил Акимович Ломакин — церковный композитор, регент Императорской певческой капеллы. Он отбирал мальчиков с хорошими голосами и составлял из них церковный хор. Храм при Училище был освящён в честь Великомученицы Екатерины.

На престольный праздник там служил архиерей. Трио учащихся младших классов исполняло в алтаре «Ис пола эти деспота». Пётр вспоминал:

«С самого начала учебного года мы готовились к Екатеринину дню, певчие в моё время были хорошие. Когда я был мальчиком, у меня был великолепный голос, сопрано, и я несколько лет сряду пел первый голос в трио, которое в архиерейской службе поётся тремя мальчиками в алтаре, при начале и конце службы. Литургия, особенно при архиерейском служении, производила на меня тогда (а отчасти и теперь ещё) глубочайшее поэтическое впечатление. И в самом деле, если внимательно следить за служением, то нельзя не быть тронутым и потрясённым этим великолепным священнодействием. Как я гордился тогда, что пением своим принимал участие в службе! Как я был счастлив, когда митрополит благодарил и благословлял нас за это пение! Потом нас, обыкновенно, сажали за один стол с митрополитом и принцем Ольденбургским, затем отпускали домой, и что за наслаждение было войти домой и гордиться перед домашними своими певческими подвигами и благосклонным вниманием митрополита! Потом целый год вспоминали мы чудный день, и желалось скорейшее повторение его».

Потом, когда голос менялся, Пётр пел партию альта в трио «Да исправится молитва моя». В выпускном классе недолго был регентом. Но это у него не получалось.

ТРАГЕДИЯ

В 1852 году семья Чайковских окончательно вернулась в Петербург. Петру было двенадцать лет. Мальчик снова оказался среди родных — и был вполне доволен.

А 13 июня 1854 года случилась трагедия: от холеры умерла Александра Андреевна. Много позже Пётр смог написать о смерти матери любимой гувернантке: «Наконец я должен вам рассказать про ужасное несчастье, которое случилось два с половиной года тому назад. …матушка заболела холерой. Хотя опасность была велика, но, благодаря удвоенным усилиям докторов, больная почти поправилась, но ненадолго, потому что после трёх или четырёх дней выздоровления она скончалась, не имев времени проститься с окружающими. Хотя она не имела сил произнести слова, но, однако, поняли, что ей хочется причаститься, и священник со Св. Дарами пришёл как раз вовремя, потому что, причастившись, она отдала душу Богу».

В день похорон жены заболел холерой Илья Петрович. Несколько дней он был между жизнью и смертью, но выздоровел. Бог оставил детям отца.

БУДУ КОМПОЗИТОРОМ

В Училище правоведения Пётр познакомился и подружился с Алексеем Апухтиным. Этого юного поэта уже признали Фет и Тургенев. Пётр Чайковский тоже ценил его, но иногда ронял в разговорах:

— А я буду композитором.

Никто не воспринимал его слов всерьёз. Да и профессиональные занятия музыкой в ту пору считались легковесными. Правда, товарищи любили «музыкальные фокусы» Петра — его игру и импровизации.

Илья Петрович очень чутко относился к любимому сыну, чувствовал его особую одарённость. И в 1855 году пригласил к Петру лучшего преподавателя музыки, который учил царских детей.

Раз в неделю, по воскресеньям, Рудольф Васильевич Кюндингер занимался с Петром и отмечал выдающиеся способности юноши. Более того, Пётр давал очень дельные советы учителю, когда тот показывал ему свои сочинения.

Однажды Илья Петрович спросил учителя, стоит ли его сыну посвятить себя музыке. Кюндингер ответил отрицательно. Много позже он оправдывался:

— Конечно, в этом ответе важную роль играло отчаянное в то время положение музыкантов-специалистов в России. Но всё же помню — и веры в исключительный талант Чайковского у меня тогда не было.

Чтобы разглядеть «исключительный талант», его и самому надо иметь.

Через три года уроки музыки прекратились: Илья Петрович потерял все свои средства. Был он генерал-майором в отставке, горным инженером. И в шестьдесят семь лет ему пришлось срочно искать место. Назначили его директором Технологического института. Дети почти не заметили, что у отца были финансовые проблемы.

Наталия ГОЛДОВСКАЯ

(Продолжение в следующем номере)

Добавить комментарий