Эти слова апостола Павла кажутся парадоксальными (Римлянам. 8. 31). Понятно, что Бог за нас, мы же Его дети. И никто не может одолеть тех, с кем Сам Господь. Но ведь уже с первых дней христианства на верующих начались гонения.
-Так кто же против нас? – спрашиваю протоиерея Александра ЛАВРИНА.
-Никто, – отвечает он.
-Ну и ну! Пожалуйста, объясните подробно.
-«Если Бог за нас, кто против нас?» Когда мы впервые встречаем эти слова как отдельную цитату вне контекста, нам кажется, что они относятся к каким-то масштабным сражениям.
-Но это не так?
— И да, и нет. Слова апостола могут касаться, в том числе, и поля брани. Но важнее, что они предельно актуальны для каждого из нас всегда.
В псалмах царя и пророка Давида сказано: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, от кого устрашуся?» (Псалом 26. 1-2). Они о том же, о чем писал апостол Павел: если мою жизнь защищает Сам Господь, если Он – мой Спаситель, то кого мне бояться?
Как-то митрополит Антоний Сурожский заметил, что у Иисуса Христа врагов было много, а для Него – ни одного! Поэтому, приоткрывая тайну Своего сердца, Он даёт нам заведомо, казалось бы, неисполнимую заповедь: любите врагов ваших. Но в Евангелии от Иоанна мы читаем: «без Меня не можете творить ничего» (15. 5). Значит, человек может принять и простить врага только тогда, когда посмотрит на него Христовыми глазами.
-Но ведь Сам Господь говорил: «И враги человеку домашние его» (от Матфея. 10. 36). Значит, не всё так просто.
-Да, домашние, вроде бы самые близкие люди… У пророка Давида в псалме есть похожая мысль: «Ты же, человече равнодушне» (равный со мной душой, единомысленник – прим.), оказался предателем (Псалом 54. 14).
Церковь давно уже определила, какие главные враги человеку.
-Какие?
-Страсти, мир и дьявол. Внутри – наша страстность, толкающая нас на грех. Вовне – мир, нас привлекающий и которым так хочется обладать.
-А злой дух наши страсти разжигает.
-Почему самые близкие люди приносят нам самую сильную боль? Потому что с ними у нас самые тесные личные отношения. Родные люди больше всего друг друга ограничивают. Ведь у каждого из нас есть своя воля, свои желания, которые так часто не совпадают.
-И как только родные на нашу волю наступают, сразу становятся врагами?
— От тех, с кем у нас нет этих личных отношений, тоже бывает больно, но не в такой степени. Мы боль проще переживём и быстро забудем. А боль от близких помнится десятилетиями.
-Верно.
Самое высшее, что у нас есть – любовь. Как бы пытливо ни искал человек смысла жизни, он всё равно приходит к любви. Вся литература – о ней! Пытается описать, вникнуть, понять, что же это за феномен. Но именно душевная человеческая любовь как раз и приносит нам больше всего боли, тем самым оказываясь как бы нашим самым большим врагом. С её муками не сравнятся никакие истязания плоти. Боль души может длиться всю жизнь и точить человека.
-Почему вы назвали любовь душевной?
-Потому что духовная – Божия любовь – иная. Она свободна от желания обладания и дарится Богом бескорыстно. А человеческая любовь всегда как бы заявляет свои права на другого. Это – та самая страстность, которая к нашей любви примешивается. Иллюзия неких прав, желание обладания заставляют человека возмущаться, мучиться, печалиться, унывать, замыкаться на своей сердечной боли… Не дают отпустить, примириться, смириться и обратиться в сторону лица Божия.
Порой, в нашем сознании происходит подмена, когда мы свою точку зрения отождествляем с правдой Божией. Перефразируя, это можно было бы выразить так: «Если Господь за меня – то кто теперь против моей воли?»
Но в том-то и дело, что Бог за меня, но Он – и за другого тоже. Причём, за любого другого. Так как для Него первостепенна не житейская справедливость, а спасение человеческой души. Ибо «какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (от Матфея. 16. 26).
В этом смысле Господь и за жертву, и за обидчика. Он желает всем людям спастись «и в разум истины приити» (1 Тимофею. 2. 4).
-А второй враг? Чем нам вредит мир?
-Апостол Иоанн Богослов так сформулировал душевное состояние внешнего человека (а таковыми мы чаще всего и являемся): «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Послание. 2. 16). «Похоть плоти» – это желание обладать тем, что нас окружает, привлекает, нравится.
Бог творит мир, чтобы отдать его другим – Своему творению. Он свободен, потому и отдаёт: «сотворим человека… и владычествовать будут они…» (Бытие. 1. 26). Сотворит Бог, а владычествовать будут люди.
Мы же хотим взять, присвоить изначально не своё: на чём бы наш взгляд ни остановился, чего бы ни пожелали. И сразу становимся рабами того, чем стремимся обладать. Другими словами, и здесь та же жажда обладания порабощает человека, делает его несвободным. Рождает зависть, предательство, жестокость…
-Но и тут выбор за нами? Мы можем себя ограничить?
-Ограничить можем. А изменить желания – нет. Для преображения желаний необходимо понять, что «Бог за меня» не в духе сказочной золотой рыбки или волшебной палочки, исполняющих моё желание. Его воля – сделать меня свободным от рабства миру в желаниях (похотях), как и Он Сам.
Князь же мира сего не случайно называется супостатом: он всегда берёт чужое – и предлагает то же самое нам.
-Это мы заговорили о третьем враге.
-Творение – не его, но он хочет им обладать.
-Как и люди. Тут мы следуем за ним?
-Да, наши желания в своей основе разбойничьи. Но в Богемы можем обладать миром и быть свободными от него. Тогда власть осуществляется не ради себя (так – без Бога), а ради тех, кем владеешь.
Это и есть наш самый главный враг – выбор себя, любви к себе. Грех – жало смерти, как сказал апостол Павел (см. 1 Коринфянам. 15. 55). Грех против меня. Поэтому Господь непримирим к нему. Но Бог за меня – и всегда милостив ко грешнику. Человек дорог Ему, несмотря на то, что в этих своих желаниях и поступках совершенно не помнит о Нём.
Есть такая поговорка: «С глаз долой – из сердца вон!» Так вот, каждый из нас именно так ведёт себя, прежде всего – по отношению к Богу.
-Но мы Ему так дороги, что Он берёт на Себя грехи, которые нас убивают?
-Да, и поэтому в основе нашего общения с Ним лежит покаяние. Мы уже рождаемся с душой, больной эгоизмом и эгоцентризмом. Человек появляется на свет – и сразу начинает потреблять этот мир. Простодушно, без всякой злобы. Просто у него такая душа, такое состояние.
-Но мы не можем не потреблять!
-Верно, наш мир так устроен, что все потребляют друг друга. Потому что человек пал. И вместе с ним таким стал мир. Например, братья наши меньшие – животные. Эгоцентризм – их естественное состояние. Всё, к чему привязаны животные, с их т очки зрения, принадлежит им.
Собака может с риском для жизни защищать своего хозяина. Но это не благородство самоотдачи, а «моё – не тронь!» Или животные умирают от тоски, когда их безжалостно бросают хозяева, но только потому, что не могут освободиться от этой крайней степени привязанности. Это не любовь, которая всегда освобождает, отпускает, не насилует, если не видит взаимности.
Только человек может осознать, что «насильно мил не будешь».
Но вспомним, тварь «покорилась суете не добровольно», а потому что человек пал. И теперь «вся тварь… стенает и мучится доныне», ожидая «откровения сынов Божиих» (Римлянам. 8. 20, 22,19).
-Нашего покаянного обращения к Богу: «Прости и помилуй! Верни к Себе!»?
— Да, в послании апостол говорит, что не только тварь, «но и мы в себе стенаем, ожидая усыновления» (Римлянам. 8. 23). Оно даст возможность и твари жить иначе.
-В свободе?
-Совершенно верно. Будет свободен царь – будут свободны и подданные.
В Церковь человека вводит Крещение. В этом Таинстве нам предлагается отречься от духа тьмы, который является создателем эгоистичного и эгоцентричного способа существования. Такого, когда каждый на сто процентов обособлен в самом себе.
-И поэтому совершенно одинок.
-И мы, отрекаясь от сатаны, буквально плюём ему в лицо: «и дуни, и плюни на него!» (из чина Крещения – прим.). Тем самым как бы говорим: ты для нас – ничто, мы хотим жить Божией жизнью. Поэтому после отречения от сатаны Церковь предлагает человеку сочетаться с Христом.
-Сочетаться – значит заключить брак.
-И если человек не сочетается с Ним, то будет жить по законам своего падшего естества, от которых только что отрёкся. А в Евангелии Иисус Христос и учит, и Сам живет – иначе. На Него клевещут, отчуждают, с Ним лукавят, лицемерят, а Он ни от кого не отказывается, объясняет, исцеляет…
И мы сможем увидеть жизнь иными глазами, узнать, как Господь её переживает, чувствует, рассуждает, если сочетаемся с Христом, если Он воцарится в нас.
Вот тогда Христос за нас – и против нас никого нет.
—А как же всё-таки понимать гонения на христиан?
-С первых веков христианства начались эти гонения. Но так же, как для Христа, для самих христианских подвижников врагов не было. Они не считали людей врагами – вообще никого. Потому что Христос – за них.
При Римском императоре Марке Аврелии, знаменитом философе, началось официальное истребление христиан. Префект Каппадокии написал императору письмо и спрашивал, искать ли у христиан какую-то вину или просто казнить их за имя.
-Что ответил император?
-«За имя». Всего два слова. В житиях святых мучеников тех времен встречаются удивительные эпизоды. Христианин висит на дыбе над горящими углями и говорит мучителю: «Как мне жаль, что ты не можешь увидеть и почувствовать то, что вижу и чувствую я!»
-Это о Христе?
-Конечно, не о дыбе. Священное Писание тоже даёт нам подобный пример. Первомученика архидиакона Стефана побивают камнями, а он видит отверстое Небо и молится о своих мучителях. Потому что духом он был во Христе, а Христос – в нём. А если Христос за него – кто против него?
-Святой Стефан чувствовал боль?
-Да, физические муки не исчезали. Иисус Христос на Кресте тоже испытывал мучительную боль человеческим естеством. В Гефсиманском саду Господь ещё говорил: «Отче!.. да минует Меня чаша сия…» (от Матфея. 26. 39). Но накануне крестных мук Он сказал иерусалимским женщинам: не обо Мне плачьте (см. от Луки. 23. 28). И уже на Кресте: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят» (от Луки. 23. 34).
Причём, эти слова сказаны не только тем людям.
-А кому?
-На все времена каждому человеку лично. Церковь изначально утверждала, что Сына Божия распинали не просто конкретные люди в конкретной исторической ситуации, а человеческий грех – руками конкретных людей.
Но Христос и поныне на Кресте. В таинстве Евхаристии Он даёт Себя грешнику «в снедь хлеба» – как «хлеб, сшедший с небес» (от Иоанна. 6. 41). Следовательно, Господь разделяет с грешниками всю жизнь. Не грех разделяет, а жизнь.
Хотя, продолжая быть страстными, мы живём заботами и хлопотами этого мира, полагая смысл существования в маленьких и «больших» житейских услаждениях, в обладании чем-то и кем-то. В похоти ума, похоти плоти и гордости житейской. Бога мы часто внутренне оставляем. Не думаем о жизни, словах Христа, хотя называемся христианами. Но даже в моменты нашего полного забвения о Нем – Господь всё равно за нас, не отступает и возвращает к Себе.
Беседовала Наталия ГОЛДОВСКАЯ
(Продолжение в следующем номере)