Мы продолжаем публиковать отрывки из новой книги Наталии Голдовской «А поговорить?..», где рассказывается о встречах и открытиях на пути в вере (начало в № 7 за 2018 год).
НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ!
В редакции мне дали задание провести журналистское расследование. Это расследование вывело меня на мафию. Главному редактору стали звонить серьёзные люди:
— Если статья появится, вашу газету закроют.
Сначала он держался. Потом испугался и признался мне:
— Не знаю, что делать.
Газету закроют. А что будет со мной? Мне стало страшно не за себя, а за семью, ребёнка. И я тут же поехала в храм — к нашему настоятелю отцу Георгию. Со всякими сложными вопросами мы всегда ходили к нему.
Батюшка стоял во дворе перед храмом, словно ждал меня. Уже потом я заметила: если происходило что-то серьёзное, он обязательно оказывался рядом.
— Ничего не бойся! — сказал отец Георгий. — Ты под защитой Царицы Небесной!
Он говорил негромко, спокойно. И несомненно.
Я поставила свечку к иконе Божией Матери «Живоносный Источник». В честь неё был освящён наш храм. И впервые поняла: ничего случайного не было в моей жизни. Всё вело меня к вере, к Богу. И эта ситуация — не случайность, а всего лишь шаг на пути.
«Ничего не бойся!» — повторяла я про себя слова отца Георгия. Ни сейчас не бойся, ни потом. На душе было спокойно.
ПУТЬ, ОТКРЫТЫЙ БОГОМ
Однажды протоиерей Георгий Бреев сказал:
— Бог открыл мне всю мою жизнь.
Как? Когда? Конечно, я искала возможность задать ему эти вопросы.
— Откровение Божие идёт всегда, оно никогда не умолкает, — ответил батюшка. — Но всё зависит от нашего вопрошания. Если душа не успокаивается, всё время хочет большего, подлинного, то Господь открывает человеку, к чему он призван. И понимаешь: вот твой путь. Отсюда — удаляйся, туда — не ходи.
И тут же привёл в пример свою любимую Псалтирь:
— Вся она говорит об этом. У псалмопевца Давида был страх потерять пророческое призвание, скатиться к формальности. Такой настрой души позволяет человеку чувствовать, какой дорогой идти.
ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Когда-то батюшка вспоминал, как после Крещения впервые пришёл в Елоховский собор и понял: здесь его место! Ему было восемнадцать лет. Казалось бы: всего восемнадцать! Но они наполнены испытаниями, размышлениями, преодолениями.
В войну его отправили к бабушке в рязанскую деревню. Даже у детей было ощущения мрака: люди хмурились, одевались во всё тёмное. Тогда мальчика удивительно утешил Господь. Ребята играли в прятки — и Юра нашёл под кроватью часть священнического облачения. Красота и сияние наполнили душу. И не забылись.
Лет в девять—десять случилась беда с мамой. У неё обнаружили рак. Она уходила на операцию и предупредила сына:
— Могу не вернуться.
Он опустился на колени, молился Господу. И последние исследования перед операцией показали: у матери нет опухоли. Врач так и сказал:
— Ваши дети умолили Бога.
Мальчик запомнил навсегда: молитва может всё.
С одиннадцати лет он сам начал тяжело болеть. Лежал в больнице, передвигался в инвалидной коляске. Приговор врачей был жесток и вроде бы окончателен: не выздоровеет. Но не так судил Господь! Юра придумал систему закаливания, упражнения — и встал на ноги. А сколько он понял, передумал за это время!
Семья бедствовала, голодала. И после восьми классов юноша стал работать на заводе. Там встретил верующих людей. Ему дали Евангелие, подготовили к Крещению. И крёстная нашлась.
В армии он служил в Сарове — среди древних храмов. Поруганных, но храмов. И так складывался путь, что всё больше и больше укреплялся в вере.
РЕШИМОСТЬ
Дальше была семинария. Встреча и общение с монахами-подвижниками — Кириллом (Павловым), Саввой (Остапенко), который стал духовным отцом Юрия Бреева. Наконец, Духовная Академия. И вопрос всей жизни: какой путь избрать — священнический или монашеский?
Духовный отец ему не ответил. Признался:
— От меня это закрыто.
Надо было самому услышать волю Божию о себе. И Юрий услышал. Но эта история — романтическая.
Когда ему было десять лет, у его друга из верующей семьи появилась сестрёнка — маленькая, слабенькая, беспомощная. Назвали Наташей. Однажды Юра её увидел, пожалел и утешил:
— Вот вырастешь большая, станешь красавицей — и я на тебе женюсь.
Прошло девятнадцать лет. Она выросла. Стала красавицей. И приняла предложение стать его женой.
Они поженились весной 1967 года, когда Юра был на предпоследнем курсе Академии. Тогда происходили страшные гонения на Церковь. По всей стране взрывали храмы. Священников, правда, уже не расстреливали, но унижали, облагали немыслимыми налогами. Обещали вот-вот показать по телевизору «последнего попа». А эти двое спокойно шли навстречу жизни — с полным доверием Богу: как Он даст, так и будет.
На Покров отца Георгия рукоположили в диаконы. Через два месяца, в день памяти великомученицы Варвары, — в священники. Позже он признавался, что надеялся отслужить хотя бы одну Литургию. А прослужил много лет.
Сначала его назначили в храм Иоанна Предтечи на Пресне. Потом батюшка восстановил один за другим два храма — Иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно и Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском. Бывали годы, когда он служил Литургию каждый день. Сколько их было? Это знает Господь.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Мне нравится фотография, где отец Георгий склонился над младенцем, лежащим у его ног. Сейчас батюшка поднимет кроху — с улыбкой в глазах и на устах. Все мы похожи на этого младенца — и когда-то в такой же беспомощности оказались у ног духовного отца. Один — в тяжких обстоятельствах, другой — с душевной пустотой и ощущением полной бессмысленности жизни.
Батюшка склонился к каждому из нас, чтобы поднять и показать единственно верный путь — к Богу. Тот путь, который выбрал он сам.
Всё больше духовных чад отца Георгия уходит в вечность. Но место рядом с ним не пустеет: приходят новые люди.
— Дорогой, ты оглянись вокруг: какая красота! — сказал он совсем недавно молодому человеку, унылому и несчастному.
И тот оглянулся. На него полыхнуло огнём золото иконостаса, просияли лица святых. Даже солнце заглянуло в окно храма. И в это мгновение жизнь вернулась, смысл открылся.
Мы быстро забываем такие минуты и редко вспоминаем. Скатываемся к формальности, которой боялся пророк Давид и боится отец Георгий. Но у нас есть пример. И возможность вернуться на свой путь.
БОГ НЕ НАКАЗЫВАЕТ
Один человек очень болел. И вот пришёл он к отцу Георгию, жалуется:
— Неужели на меня Бог прогневался?
А батюшка отвечает:
— Не думай, дорогой, что Господь тебя наказывает. Он любит тебя — и испытывает.
ТАЙНА ЛЮБВИ
Молодой человек жаловался отцу Георгию:
— Батюшка, у меня родители неверующие…
— Зато они очень любят тебя, — ответил батюшка. — Поэтому ты и пришёл к Богу.
ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ ИЗМЕНИТЬ
Женщина рассказывала отцу Георгию:
— Обстоятельства запутанные, распутать не получается…
А он в ответ:
— Ты не волнуйся из-за того, что изменить не можешь. Посмотри, сколько бед у людей! То, что не зависит от тебя, терпи. И проси Бога: «Господи, устрой всё так, как Тебе нужно!»
ОТКРЫТИЕ
Прихожу к отцу Георгию совершенно расстроенная. И делюсь с ним своим ужасным открытием:
— Батюшка, я такая дура!
А он вдруг заулыбался:
— Правильно, Наташ! Дураками родились, дураками помрём.
НЕ ДО ТАКОЙ СТЕПЕНИ
На исповедь вышел молодой священник, а чуть позже — отец Георгий. И все, кто собрался исповедоваться, перетекли к нему. Молодой священник остался один у аналоя.
— Там батюшка свободен, идите к нему, — обратился отец Георгий к прихожанам.
Но люди стояли, не двигаясь. И тут раздался чей-то шепот:
— Мы, конечно, дураки. Но не до такой же степени…
ОСЕНЬ И СТАРОСТЬ
Как-то мы собрались вокруг батюшки. Он говорил:
— Не бойтесь старости!
— Клайв Льюис писал, что осень — лучшее время года, а старость — лучшее время жизни, — сказала я в тему.
— Она хорошая, — согласился отец Георгий. — Правда, потерпеть придётся.
— А Льюис жалел, что осень проходит. И старость — тоже…
ЛЮБИМЫЕ ЦВЕТЫ
Отец Георгий родился в праздник Собора Пресвятой Богородицы — на второй день Рождества Христова. В этот день духовные чада приезжают в храм с цветами — поздравить отца.
— Батюшка больше всего любит белые лилии, — говорят те, кто привёз лилии.
— Он любит розы, — утверждают те, кто явился с розами.
— Да нет же, отец предпочитает орхидеи!
И однажды я его спросила, какие цветы у него любимые.
— Все! — ответил он.