Александра Сергеевича Пушкина отправили в ссылку. В родовое имение Михайловское. Ему было 25 лет — тот возраст, когда молодым людям палец в рот не клади.
Духовное руководство над опальным поэтом поручили настоятелю Свято-Успенского Святогорского мужского монастыря игумену Ионе. «Простой, добрый и несколько рыжеватый и малорослый», — так сказано о нём в монастырской летописи.
Отношения игумена и поэта складывались на удивление хорошо. Хотя монаху было непросто. То и дело открывались такие шалости поэта, что не поймёшь, как на них реагировать. Вероятно, отец Иона был человеком терпеливым и благодушным. Это вызывало у Пушкина ответное благодушие.
Летопись монастыря сообщает: «…проживая в Михайловском, он неоднократно посещал Святогорскую обитель. В одну из таких поездок сюда, совпавшую с днём годовщины смерти английского поэта Байрона, Александр Сергеевич заказал своему духовному руководителю игумену Ионе отслужить панихиду по рабе Божием болярине Георгии, как звали Байрона».
Летопись сообщает, что иноки молились об усопшем. Они не догадывались, что тот не жаловал их при жизни.
В тот день 7 апреля 1825 года Пушкин написал два письма. Одно — князю Петру Андреевичу Вяземскому: «Нынче день смерти Байрона — я заказал с вечера обедню за упокой его души. Мой поп удивился моей набожности и вручил мне просвиру, вынутую за упокой раба Божия болярина Георгия. Отсылаю её к тебе».
Второе письмо — брату: «Я заказал обедню за упокой души Байрона (сегодня день его смерти). Анна Николаевна также, и в обеих церквах Тригорского и Воронича происходили молебствия».
Здесь — весёлость, шалость, азарт. Но ведь и молитва!
Ещё один эпизод, попавший в летопись: «…когда в монастыре была ярмарка в девятую пятницу (после Пасхи — прим.), Пушкин, как рассказывают очевидцы-старожилы, одетый в крестьянскую белую рубаху с красными ластовками, опоясанный красною лентою, с таковою же — и через плечо, не узнанный местным уездным исправником, был отправлен под арест за то, что вместе с нищими при монастырских вратах участвовал в пении стихов о Лазаре, Алексии, человеке Божием, и других, тростью же с бубенчиками давал им такт, чем привлёк к себе большую массу народа и заслонил проход в монастырь — на ярмарку. От такого ареста был освобожден благодаря лишь заступничеству здешнего станового пристава».
Ярмарке грозил убыток. Торговля победила муз.
Но не только весёлые истории происходили в монастыре и у его стен. Игумен Иона положительно влиял на Пушкина. Это было очевидно. В письмах поэта к родственникам и друзьям появились просьбы прислать ему Библию, жития святых. Это после увлечения «чистым афеизмом» (атеизмом).
Хорош портрет отца Ионы, нарисованный Пушкиным. Явный знак уважения. А как смотрится сам Александр Сергеевич на автопортрете — в монашеском клобуке! Правда, кое-кто рогатый показывает ему язык. Но не без этого.
Главный итог ссылки поэта — трагедия «Борис Годунов». Величайшее из произведений Пушкина. Родилось оно под влиянием Святогорского монастыря и настоятеля Ионы.
В Михайловском Александр Сергеевич написал «Пророка»:
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, Пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Из ссылки в Москву Александр Сергеевич приехал совсем другим человеком. Умудрённым. Окрепшим в вере. Более того, он успел распорядиться о том, чтобы его похоронили в Святогорском монастыре «на родовом кладбище».
В летописи есть ордер, направленный в 1837 году властями тогдашнему настоятелю Святогорского монастыря: «…по просьбе вдовы скончавшегося в С.-Петербурге, 29-го минувшего генваря в звании камер-юнкера двора Его Императорского Величества Александра Сергеевича Пушкина, разрешено перевезти тело его Псковской губернии Опочецкого уезда в монастырь Святой Горы, для предания там земле, согласно желанию покойного».
Тут же сказано о повелении Императора, «чтобы при сем случае не было никакого особенного изъявления, никакой встречи, словом, никакой церемонии кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворян. …отпевание тела совершено уже в С.-Петербурге».
Пушкина похоронили за алтарём храма. В монастыре всегда молились и молятся об упокоении раба Божия боярина Александра — нашего великого поэта и сродников его.