-Деды и прадеды мои были купцы-миллионеры в Самаре, им принадлежала целая улица, которая называлась Казанской. Вся наша семья всегда находилась под особым покровом Казанской Божией Матери, – рассказывал преподобный Варсонофий Оптинский.
К концу жизни батюшка собирал духовных чад, проводил с ними беседы. И вспоминал свою жизнь. Так всегда бывает в конце земного пути.
ДЕТСТВО
-Мать моя умерла при появлении моём на свет, и отец женился вторично. Моя мачеха была глубоко верующей и необычайно доброй женщиной, так что вполне заменила мне мать. И даже, может быть, родная мать не смогла бы дать мне такого воспитания.
Вставала она очень рано и каждый день бывала со мной у утрени, несмотря на мой младенческий возраст.
Раннее утро. Я проснулся, но вставать не хочется. Горничная подаёт матери умываться, а я кутаюсь в одеяльце. Вот мать уже готова.
-Ах, Павел всё ещё спит, – говорит она и обращается к горничной: – Подай-ка сюда холодной воды!
Я моментально высовываюсь из-под одеяла:
-Мамася, я уже проснулся.
Меня одевают, и мы с матерью отправляемся в церковь. Ещё совершенно темно, я по временам проваливаюсь в сугробы и спешу за матерью.
А то любила она и дома молиться. Читает она, бывало, акафист, а я распеваю тоненьким голоском на всю квартиру: «Пресвятая Богородица, спаси нас!»
Девяти лет я был отдан в гимназию. Годы учения пронеслись быстро. Потом поступил на службу и поселился в Казани – под покровом Царицы Небесной.
«ПРИГЛЯДИСЬ К БАРЫШНЯМ»
Когда мне исполнилось двадцать пять лет, мать приступила ко мне с предложением жениться. По её настоянию я впервые подошёл к женщинам и вступил с ними в разговор. «Боже мой, какая нестерпимая скука! – подумал я. – Всё только и говорят о выездах, о нарядах, о шляпках. О чём же я буду говорить с женой, если женюсь? Нет уж, оставлю это».
Прошло ещё пять лет, Матушка снова стала советовать мне:
-Подумай, Павлуша, может быть, ещё и захочешь жениться, приглядись к барышням, не понравится ли тебе которая из них.
Я послушался матери, но, как и в первый раз, вынес такое же впечатление от бесед с женщинами и решил в душе не жениться.
Когда мне было лет тридцать пять, матушка снова обратилась ко мне:
-Что же ты, Павлуша, всё сторонишься женщин? Скоро и лета твои выйдут, никто за тебя не пойдёт. Смотри, чтобы потом не раскаиваться!
За послушание я решил исполнить желание матери, вступить опять в беседу с женщинами. В этот день у одних моих знакомых давался большой званый обед. «Ну, – думаю, – с кем ни придётся рядом сидеть, с тем и вступлю в пространный разговор».
И вдруг рядом со мной на обеде поместился священник, отличавшийся высокой духовной жизнью, и завёл со мною беседу о молитве Иисусовой. Я так увлёкся, слушая его, что совершенно позабыл о своём намерении разговаривать с невестами. Когда же обед кончился, у меня созрело твёрдое решение не жениться, о котором я и сообщил матери.
Матушка очень обрадовалась. Ей всегда хотелось, чтобы я посвятил жизнь свою Господу, но сама мне она об этом никогда не говорила. Господь неисповедимыми путями вёл меня к монашеству.
ИНТЕРЕСНАЯ ДЕВУШКА
Как-то Павел Иванович Плиханков (так в миру звали старца Варсонофия) отправился в гости. «На этом вечере была одна девушка удивительной красоты, – вспоминал он. – Ни в чём, происходившем вокруг неё, она не принимала участия. Несколько кавалеров подходили приглашать её на танцы, но она отказывалась. Потом встала, подошла к роялю и начала играть. Чувствовалось, что она совершенно ушла от окружающей обстановки, ушла в себя…»
«Меня она заинтересовала, и я постарался с нею познакомиться». «Оказалась она очень глубокой натурой, жила своей внутренней жизнью. Она любила, и любила так, как такие люди умеют любить.
-Это моя первая и, уверяю вас, моя последняя любовь, – говорила она и не лгала. – Понимаете, он всё, чем я живу, свет моей жизни…
-Где же он?
-Страшно сказать!
-Что же, далеко уехал?
-Нет, умер!
-И вы мёртвого любите?
-Да, люблю, и никого другого никогда не полюблю. Я отдала ему свою душу, свою любовь, – всё это у него, всё он унёс с собой в могилу, а у меня ничего не осталось».
«Если бы я встретил эту девушку теперь, я бы знал, что ей сказать. Я бы сказал ей:
-Вы любили? От такой любви осталась одна тоска, одна пустота. И вы говорите, что не полюбите другого. А я вам советую полюбить другого, знаете Кого? Господа Иисуса Христа! Вы отдали своё сердце человеку и погибаете от тоски. Отдайте его Христу, и Он наполнит его светом и радостью вместо мрака и печали, оставшихся вам после любви к человеку».
Батюшка настойчиво говорил, обращаясь к духовным чадам:
-Старайтесь возлюбить Господа. Но как достичь этого? Он Сам сказал нам об этом: «Имеющий заповеди Мои и хранящий их тот любит Меня».
«Итак, вот верный и единственный путь ко спасению: исполнение заповедей Господних. Господь про них сказал, что они не тяжки, но своими силами нам их не исполнить, надо просить помощи у Господа – и Он даст. Кажется, просто. Просто, но и сложно. Помолимся Ему, да просветит, да укрепит Он нас в любви Своей».
«Надо раз навсегда подчиниться требованиям Церкви. Да вовсе они не так трудны. Что говорит Церковь? Молись, когда надо, постись – это надо исполнять».
В ОПТИНОЙ
В Оптину Пустынь Павел Иванович впервые попал только в сорок четыре года. Он уже сделал прекрасную карьеру, дослужился до полковника, имел много наград.
Павла Ивановича принял преподобный Амвросий. Благословил резко изменить жизнь – поступить в монастырь через два года. Павел Иванович это исполнил. И в 1991 году, уже после смерти батюшки Амвросия, поселился в скиту.
Только дважды старец уезжал из монастыря. Как бывшего военного и священника его посылали на фронт во время Русско-Японской войны. А в 1910 году отправляли ещё в одну командировку – на станцию Астапово, где умирал Лев Николаевич Толстой. Но к писателю батюшку не пустили:
-Молил врачей, родных, ничего не помогло…
Очень любил Оптину старец Варсонофий. На беседе 13 апреля 1911 года он заметил:
-Я вот, например, свою эту моленную, свой уголок, не променял бы ни на какой пышный царский дворец, как в Москве, например, кремлевский. Залы там какие, колонны малахитовые, мрамор, роскошь. А у меня всё же лучше. Да и не у меня только, а и в подземельях христиане жили, – везде хорошо со Христом.
ЛЕКАРСТВО ОТ УНЫНИЯ
-И я усердно прошу вас: изгоните все образы из головы и из сердца вашего, чтобы там был только один образ – Христа, – говорил старец Варсонофий. – Но как этого достигнуть? Опять же молитвой Иисусовой. На днях приходил ко мне один наш скитянин-схимник:
-В уныние прихожу я, авва, нося высокий ангельский чин. Господь строго взыщет с того, кто инок или схимник только по одежде. Но как измениться? Как умереть для греха? Чувствую своё полное бессилие.
-Да, – отвечаю, – мы совершенные банкроты, и если Господь будет судить по делам, то не найдёт Он в нас ничего доброго.
-Но есть ли надежда на спасение?
-Конечно, есть. Произносите всегда Иисусову молитву и всё предоставьте воле Божией.
-Но какая же польза от этой молитвы, если в ней не участвует ни ум, ни сердце?
-Громадная польза. Разумеется, эта молитва имеет много подразделений, от простого произношения – до молитвы творческой. Но нам хотя бы на последней-то ступеньке быть – и то спасительно. От произносящего эту молитву бегут вражеские силы, и он рано или поздно, а всё-таки спасается.
-Воскрешен! – воскликнул схимник. – Больше не буду унывать.
И вот повторяю: произносите молитву хотя бы только устами – и Господь никогда вас не оставит.
ВЕРНЫЕ ПРИЗНАКИ
Старец Варсонофий много читал, знал и любил музыку, оперу, живопись. В беседах часто обращался к художественным произведениям:
-Тоска о потерянном блаженстве сквозит в произведениях великих писателей и художников. Но нигде эта скорбь, растворённая, впрочем, утешением, не выражается так сильно, как в наших церковных песнопениях и молитвах. В них слышится то рыдание о потерянном Рае, то глубокое сокрушение о грехах, то радостная и победоносная песнь о нашем Искупителе.
«У преподобного Иоанна Лествичника спросили, есть ли верные признаки, по которым можно узнать, приближается ли душа к Богу или удаляется от Него». «Когда, например, начинает гнить капуста, мясо, рыба, то легко это заметить… Ну, а душа? Ведь она бестелесна и не может издавать дурного запаха или изменять свой вид.
На этот вопрос святой отец заметил: «Верный признак омертвения души есть уклонение от церковных служб».
ИЗГНАНИЕ
Весной 1912 года разразился скандал. На старца Варсонофия посыпались жалобы, доносы. Они были ложными, но батюшку из Оптиной всё-таки перевели в Свято-Голутвин монастырь. Напрасно он просил, чтобы его освободили от должности настоятеля скита и просто оставили на покое в родной обители.
Всего год прожил старец в Коломне. Был он там настоятелем – и забот у него хватало. Но он продолжал беседы с духовными чадами:
-Самое трудное – молитва. Всякая добродетель от прохождения обращается в навык, а в молитве нужно понуждение до самой смерти. Ей противится наш ветхий человек, и враг особенно восстает на молящегося. Молитва – вкушение смерти для диавола, она поражает его. Даже святые, как, например, преподобный Серафим, и те должны были понуждать себя на молитву, не говоря уже о нас, грешных.
…Старец умер в шестьдесят семь лет. Похоронили батюшку в Оптиной. Он вернулся туда. Отчётливо, настойчиво звучат слова преподобного Варсонофия Оптинского:
-Без Христа жизнь не имеет никакой цены, она бессмысленна.
Наталия АЛЕХИНА
18 марта – начало Великого поста
14 апреля – 100 лет со дня преставления к Богу преподобного Варсонофия Оптинского, чудотворца.
Неделя четвёртая Великого Поста. Память преподобного Иоанна Лествичника