«Москва успокаивается, готовясь к Светлой заутрене. Заперты лавки, вышел и спрятался в домах весь народ. Кое-где редко-редко слышен звук колеса, и на притихающий город, на его «семь холмов» спускается та невыразимая таинственная ночь, которая принесла миру обновление. Тихо-тихо всё над Москвой под надвигающимися крылами этой ночи. Заперты ещё церкви, не горят вокруг них огни» (Евгений Поселянин).
Так было в XIX веке. Почти двадцать столетий в Великую Субботу земля готовится встретить Воскресение Христово.
В СЕЛЕ
«Небольшое селение, приютившееся над дальней речкой, в бору, тонуло в том особенном сумраке, которым полны весенние звёздные ночи, когда тонкий туман, поднимаясь с земли, сгущает тени лесов и застилает открытые пространства серебристо-лазурною дымкой… Всё тихо, задумчиво, грустно…
Церковь стоит на холмике в самой середине посёлка… Скрипят ступени лестницы… Старый звонарь Михеич подымается на колокольню, и скоро его фонарик, точно взлетевшая в воздухе звезда, виснет в пространстве. Тяжело старику взбираться по крутой лестнице… Много уж раз встречал он весенний праздник, потерял счёт и тому, сколько раз ждал урочного часа на этой самой колокольне. И вот привёл Бог опять. Ему не нужно часов: Божьи звёзды скажут ему, когда придёт время».
«Однако, пора. …Михеич поднялся, снял шапку, перекрестился, стал подбирать верёвки колоколов… Через минуту ночной воздух дрогнул от гулкого удара». «Внизу, точно муравейник, движется мужичья толпа; хоругви бьются в воздухе, поблескивая золотистою парчой… Вот обошли Крестным ходом вокруг церкви, и до Михеича доносится радостный клич: «Христос воскресе из мертвых!» И отдаётся этот клич волною в старческом сердце… И кажется Михеичу, что ярче вспыхнули в темноте огни восковых свечей, и сильней заволновалась толпа, и забились хоругви, и проснувшийся ветер подхватил волны звуков и широкими взмахами понёс их ввысь, сливая с громким, торжественным звоном…» (Владимир Короленко).
А В МОСКВЕ — СВОИ ТРАДИЦИИ
«Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста… и там растаял. В чёрном небе алым крестом воздвиглось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зелёные и голубые звёзды. Сияет — Х.В.». «Вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени — кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий. И всё накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди.
— Христос воскре-се из ме-ртвых…»
«Звон в рассвете неумолкаемый. В солнце и звоне утро. Пасха красная» (Иван Шмелёв).
Казалось, так будет всегда. Но внешне жизнь быстро, даже резко меняется.
СТАРЫЙ ЗВОНАРЬ
ХХ век. «В 1930-м году в Москве колокольный звон был запрещён. Ушло в прошлое небывалое, несравненное русское искусство.
В ближайшей к нашему дому церкви Покрова в Левшине был замечательный звонарь. Старик извлекал из колоколов небольшой по размерам звонницы небывалые по красоте и силе звуки. Колокольный звон Покровского храма и сегодня звучит в моей душе. Медленно поёт колокол-бас, как искорки солнца, подхватывают трезвоном колокола меньшие и совсем маленькие — колокольчики-дисканты».
«Пройдёт год, и замечательный безвестный музыкант, голубоглазый, седобородый, не рослый, будет стоять с протянутой рукой, и, смотря растерянно на прохожих, робея, просить на хлеб. Он увидит, как собьют золочёный крест с синего, украшенного позолоченными звёздами купола Покровской церкви, как сбросят на землю и сам купол, услышит, как застонут сброшенные колокола… его колокола…
Звонарь увидит осквернённый алтарь и подумает, быть может, непонимающе: вот храм разрушают — почему же не вступится Христос? Где же карающая десница Божия?
Так думал ребёнком и я. Мне было бесконечно жаль старинных стен храма и его певучих колоколов». «Конечно, я тогда ещё не знал о христианском учении о свободной воле. Ты волен делать одно и не делать другое. А, следовательно, можно разрушить и храм. Ведь допустил же Бог распять Своего единственного Сына. Другое дело — как будешь жить, разрушив храм, станешь ли от этого счастливее? Тогда, ребёнком, я не понимал, что разрушить храм — не значит разрушить Христианскую Церковь. С ней-то бороться гораздо труднее».
«Началась война. Стихийное бедствие захватило всех. Чем было утешиться, где найти единение с убитым близким? И народ пошёл в церковь, и отверзлись двери многих церквей и монастырей» (Анатолий Свенцицкий).
ГЛАВНОЕ ОСТАЁТСЯ
В 1989 году, к 1000-летию Крещения Руси, снова зазвучали колокола на восстановленной звоннице Свято-Данилова монастыря. «Мы торжественно отметили «тысячелетней веры пир», как писал мой замечательный друг Михаил Иванович Макаров, теперь покойный. Он звонил ещё в прежнем монастыре в прежние колокола. А над колокольней кружила тогда стая белых голубей» (Игорь Коновалов).
Век XXI. К полуночи Москва немного затихает. Верующие собираются на Светлую заутреню. Кто-то пристраивается у телевизора.
В полночь под колокольный звон выходят из храмов Крестные ходы — как века назад. Оказывается, в самой глубине души человек не меняется, в нём остаётся жажда самого главного:
— Христос воскресе!
Наталия ГОЛДОВСКАЯ