В 1917 году на патриарший престол претендовало три уважаемых архиерея — умнейший, сильнейший и добрейший. Члены поместного собора не смели выбирать патриарха простым голосованием. Схимник Зосимовой пустыни — преподобный Алексий тянул жребий. Христос, Пастырь добрый, указал добрейшего — митрополита Тихона.
На патриаршество его возводили в Успенском соборе. Кремль уже заняли большевики. Святейший Тихон (ему было пятьдесят два года) сделал кафедральным храм Христа Спасителя.
В Москве Патриарх был своим. Его многие знали лично, ведь он постоянно служил на приходах. Народ ценил твёрдость Святейшего в вере — и при этом простоту, доступность, ласковую шутливость.
Во время Богослужений он никому не делал замечаний. Все молились — проникаясь его молитвенным духом. Зато голос великого архидиакона Константина Розова гремел по всему храму, когда он «тихонько» отдавал распоряжения алтарникам: «Иди, голубок!»
В ноябре 1918 года, в день памяти преподобного Никона Радонежского, Патриарха ждали в Троице-Сергиевой лавре. Он опаздывал — и богослужение начали без него. Вдруг раздался шёпот:
— Едет! Едет!
Святейший стоял в притворе — в чёрной рясе, бархатной скуфейке, потирал замёрзшие руки и улыбался. Ему с трудом удалось попасть на поезд — и он ехал между двумя мешками «с сомнительным содержанием», которые везла спекулянтка.
Патриарх защищал Церковь — и не боялся большевиков, предавал их анафеме. На открытых судебных процессах благословлял верующих до конца стоять за Христа. И власти искали, как бы уничтожить его.
Верующие стали охранять Святейшего. По двадцать человек от разных приходов проводили ночь на подворье Троице-Сергиевой лавры, где он жил. Патриарх выходил к ним, беседовал, шутил. Говорил:
— Моя гвардия…
А у людей было ощущение, что это он, его молитва их охраняет. Разве могла безоружная «гвардия» противостоять вооружённым чекистам?
В мае 1922 года большевики заключили Патриарха под домашний арест — в Донском монастыре. Ему запретили служить, но во время прогулки он благословлял народ со стены в полной тишине. «Шуметь» не разрешалось.
Святейшего часто допрашивали. Он очень уставал. В апреле 1923 года его посадили во внутреннюю тюрьму НКВД. Над Патриархом хотели устроить показательный процесс, но Господь не давал. И его выпустили — в обмен на заявление, что отныне он не враг советской власти.
Ему надо было срочно спасать Церковь. В отсутствие Патриарха власть захватили живоцерковники — изменившие Православию священнослужители. Они распространяли слухи, что Святейший отказался от управления Церковью. Выслали из столицы верных ему иерархов, многих обманули, переманили на свою сторону.
Патриарх вернулся — и облегчённо вздохнули верующие. Стали приходить в лоно Матери-Церкви отколовшиеся от неё служители.
Выдающийся богослов митрополит Владимирский и Шуйский Сергий (Страгородский) в одной рясе приносил покаяние. На солее сделал земные поклоны перед Патриархом, перед народом. Святейший смотрел на него скорбно. Потом прощённого митрополита облачили к службе. Патриарх улыбнулся, взял его за бороду и сказал:
— И ты, старый, от меня откололся?
Оба заплакали, обнялись.
Патриарх был измучен и болен. В 1925 году на Благовещенье Пресвятой Богородицы Святейший Тихон преставился к Богу. Он выглядел древним старцем, а было ему шестьдесят лет. Свою земную жизнь он положил за други своя — отдал Богу и людям. Нет подвига выше этого.
Двадцать пять лет назад обретены мощи уже прославленного в лике святых Патриарха Тихона. Он так и не покинул своей последней резиденции — Донского монастыря. И теперь туда к нему идёт народ — поклониться, помолиться, исцелиться. Утвердиться в вере.
22 февраля — обретение честных мощей Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России