Мы продолжаем публиковать отрывки из новой книги Наталии Голдовской «А поговорить?..», где рассказывается о встречах и открытиях на пути в храм (начало в № 7 за 2018 год).
ТЕПЕРЬ ЭТО БЫЛА ЕЁ СТРАНА
На Троицу 1884 года в Россию въезжала принцесса Елизавета — невеста великого князя Сергея Александровича Романова. Она была дочерью герцога Дармштадтского Людвига, внучкой английской королевы Виктории. Высокую честь — стать женой брата государя огромной империи — принцесса воспринимала как большую ответственность.
Двадцатилетняя Елизавета Фёдоровна (так звали её по-русски) была поразительно красива и великолепно воспитана. Она играла на рояле, пела, рисовала. В детстве по субботам мама водила её с сестрами в больницу — и она знала, что такое страдание, сочувствовала, стремилась помочь каждому человеку. Дети приносили с собой цветы — и ставили букеты возле каждого больного.
Мать умерла, когда Елизавете было четырнадцать лет. И девочка заботилась о младших в семье. Видела, слышала, откликалась на радости, огорчения, нужды.
На русской границе Елизавета Фёдоровна и её близкие пересаживались в вагоны, присланные за ними женихом. Вагоны были украшены белыми цветами, которые она так любила! Поезд останавливался на станциях — и Елизавету Фёдоровну радостно встречали духовенство, горожане. С юной восторженностью, открытостью смотрела она на Россию и русских. Теперь это была её страна.
РЕВЕРАНС ПРЕПОДОБНОМУ СЕРГИЮ
После свадьбы молодые уехали в Москву. И вскоре отправились в Троице-Сергиеву лавру. Преподобный Сергий Радонежский — небесный покровитель великого князя.
Вслед за мужем Елизавета Фёдоровна подходила к лаврским святыням. Он прикладывался к мощам, иконам. А она, чтобы выразить почтение, уважение к ним, делала реверанс.
Великая княгиня воспитывалась в христианстве, но была лютеранкой. А протестанты, как известно, не признают святынь. Нет у них и Таинств — кроме Крещения.
Православные монастыри, храмы поразили Елизавету Фёдоровну. Она часто бывала на Богослужениях вместе с мужем. И довольно скоро попросила книги о Православии. Изучала сразу два «предмета» — русский язык и русскую веру.
Она очень любила мужа и так привязалась к нему, что никуда не уезжала без него. Он тоже очень любил её, баловал, дарил драгоценности. И разделял желание жены помогать тем, кто в этом нуждается.
ОТ ЛЮТЕРАНКИ — ПРАВОСЛАВНОМУ ХРАМУ
«Здесь, в моём новом доме, я никогда не забуду старого дома и всех тех, кто так дорог мне», — писала она бабушке через три года. Не забывать и благодарить — редкие черты. У Елизаветы Фёдоровны они были.
Лето великокняжеская чета предпочитала проводить в Ильинском — подмосковном имении Сергея Александровича. Супруги гуляли, читали, играли на рояле. К ним приезжали гости — и они ставили спектакли.
С особой торжественностью отмечали два летних праздника — обретение мощей преподобного Сергия и память пророка Илии. Гости собирались накануне. Вечером — всенощная, утром — Литургия и молебен. Муж причащался, Елизавета Фёдоровна — стояла рядом.
Император Александр III построил на Святой Земле возле Иерусалима храм в честь святой равноапостольной Марии Магдалины. В октябре 1888 года планировалось освящение храма, но государь не мог уехать из России. И на торжество отправились Сергей Александрович с Елизаветой Фёдоровной.
Они были женаты четыре года. Великая княгиня, лютеранка, ехала на Святую землю и везла в дар православному храму священные сосуды, Евангелие, вышитые покровцы.
В письме бабушке-королеве она писала, что на Святой земле так же тихо и благоговейно молилась — как в детстве.
БЛАГОДАРНОСТЬ ПРЕОБРАЖАЕТ ЧЕЛОВЕКА
Через два года в Ильинское приехал отец Елизаветы Фёдоровны. Для неё это были и праздник, и страдание. Ей хотелось поговорить с отцом о вере, но не получалось.
«Мой дорогой папа! — писала она после его отъезда. — Я всё время думала, читала, молила Бога, чтобы Он указал мне правильный путь, и пришла к выводу, что только в Православии смогу найти настоящую, сильную веру в Бога, которая нужна человеку, желающему быть настоящим христианином. Это же грех, что я внешне принадлежу к одной церкви, а внутри молюсь и верю, как муж». «Мне так хочется на Пасху причаститься Святых Таин вместе с супругом».
Дочь просила благословения отца на переход в Православие.
«Дорогая Элла, твое письмо причинило мне боль, я не понимаю, зачем тебе нужен этот шаг», — отвечал герцог. — «Я знаю, что споры и уговоры не изменят твоего решения. Но обдумай это серьёзно! Помни, что твой выбор не изменит моей любви к тебе…» «Пусть Бог защитит и простит тебя, если ты поступишь неправильно…»
Сколько любви и уважения к дочери!
«От всего сердца благодарю Вас за письмо», — обращалась к отцу Елизавета Фёдоровна. — «Я всегда буду с любовью думать о моей первой церкви».
Обретая новое, она опять же оставалась благодарна тому, что было раньше. А благодарность преображает человека.
«СЧАСТЬЕ — ИМЕТЬ ОДНУ ВЕРУ С МУЖЕМ»
Родственники Елизаветы Фёдоровны разделились во мнениях. Брат возражал против её перехода в Православие. Она писала ему: «Не думай, что только земная любовь привела меня к такому решению, хотя я чувствовала, как Сергей желал этого момента и страдал». «Он мог бы привести меня к перемене религии — и был бы счастлив, но никогда-никогда не жаловался, и только теперь я узнала… что он иногда приходил в отчаяние».
«Ты, дорогой, называешь меня несерьёзной и утверждаешь, что меня очаровал внешний блеск Православной Церкви. Тут ты ошибаешься. Меня привлекает не внешнее, даже не красота Богослужения, а основы православной веры. Но внешние признаки отражают внутреннее содержание».
«…никогда ни слова не говори против Сергея. Прими его сторону и скажи всем, что я обожаю его, мою новую страну — и люблю эту веру».
Зато великую княгиню поддержали бабушка королева Виктория и сестра — тоже Виктория. Бабушке Елизавета Фёдоровна признавалась — как самому близкому другу: «Счастье — иметь одну веру с мужем».
Когда Елизавета Фёдоровна сказала Сергею Александровичу, что хочет стать православной, на глазах его выступили слёзы. Он ждал, надеялся, но не нарушал свободы жены. Молил о ней Бога, Его Пречистую Матерь. И, конечно же, преподобного Сергия.
ЕЛИСАВЕТА — «ПОЧИТАЮЩАЯ БОГА»
20 марта (по старому стилю) 1891 года Елизавета Фёдоровна писала отцу:
«Мне не нужны крёстные родители, как думаете Вы. Я прочитаю Символ веры, получу благословение, а затем — Миропомазание, целование Креста, Евангелия и Причащение Святых Таин». «Происходить это будет в субботу 25 апреля под Вербное воскресенье в очень скромной обстановке. В четверг (Великий Четверг – прим.) я снова причащусь Святых Таин, как принято у православных, вместе с Сергеем».
Небесной покровительницей великой княгини стала святая мать Иоанна Предтечи Елисавета. Это имя означает «почитающая Бога».
Сбылось заветное желание великой княгини: на Пасху она причащалась вместе с супругом. С того года в Ильинском стали праздновать именины Елизаветы Фёдоровны.
УМЕТЬ ПРОЩАТЬ
Господь испытывает людей, проверяет нашу решимость, верность Ему. Такая проверка наступила и в жизни Елизаветы Фёдоровны. В мае великокняжеская чета уехала из Петербурга. Император назначил Сергея Александровича генерал-губернатором Москвы.
«Да благословит Господь нашу жизнь в Москве, как благословил Он семь прошедших лет», — писала великая княгиня бабушке.
Теперь Елизавета Фёдоровна была первой дамой древней столицы России. Приёмы, балы, концерты утомляли её. Но она не жаловалась, хотя всерьёз страдала от головных болей.
В богатом городе было много бедняков. Супруга генерал-губернатора продолжала то дело, которое начала в Петербурге. О том, что она помогает бедным, по-прежнему знал только Сергей Александрович. Жена советовалась с ним по всем вопросам, получала от него средства для помощи неимущим.
Но довольно скоро город узнал о заботах великой княгини, она ведь ходила в больницы для бедных, богадельни, детские приюты, тюрьмы. Раздавала деньги, продукты, устраивала больных на лечение.
Её не пугали нищета, грязь, вонь, гнойные раны. Не раздражали озлобленность и неблагодарность. Однажды брат спросил, как она представляет себе идеал женщины. Ответ удивительный: уметь прощать всё.
ЕЙ ДАЖЕ НИКТО НЕ ПОМОГ
20 октября 1894 года в Крыму скончался император Александр III. Ему было 49 лет. В Россию приехала сестра Елизаветы Фёдоровны — невеста будущего императора Николая II. В спешке, срочно она принимала Православие, хотя была готова к этому, выходила замуж среди панихид по усопшему царю.
Когда в Москве короновали нового самодержца, на Ходынском поле погибли и были ранены тысячи людей. Всё это воспринималось как страшное предзнаменование.
Александр III сдерживал террористов, действовавших в России. От бомбы погиб его отец, да и он с семьёй чудом остался жив после покушения. А у Николая II таких способностей не было. Террористы всё больше активизировались, убивали государственных деятелей всех уровней. В стране было неспокойно.
18 февраля 1905 года в Кремле раздался страшный взрыв. От бомбы погиб великий князь Сергей Александрович. Елизавета Фёдоровна собирала фрагменты тела мужа с окровавленного снега. А вокруг стояли люди, парализованные этим зрелищем. Ей даже никто не помог.
Останки великого князя перевезли в Чудов монастырь. На коленях молилась Елизавета Фёдоровна в храме на первой панихиде по убитому. Потом спешно писала телеграммы родственникам. Просила императора и сестру не приезжать на похороны: это опасно. И только поздно ночью в комнате приёмной дочери она, наконец, разрыдалась и осознала, что двадцать лет её семейной жизни закончились.
ОБИТЕЛЬ
Пока в Чудовом монастыре готовили склеп для погребения Сергея Александровича, Елизавета Фёдоровна часто приходила к его останкам — и днём, и по ночам. Ей надо было решить, как жить дальше.
Она знала, что в былые века русские княгини строили монастыри, овдовев, принимали монашество. Этот путь был близок ей. Но на кого оставить больных, сирот — тех обездоленных, которым она помогала?
Однажды великая княгиня получила утешение от мощей святителя Алексия Московского, которые находились тут же в храме. И решила создать особую обитель Милосердия, где будут больница, приют, бесплатные обеды для нищих.
Господь испытал её решимость и в этом. Даже устав обители ей пришлось несколько раз переделывать. Его не принимал Святейший Синод.
Обитель открылась 10 февраля 1909 года. Была она посвящена святым сёстрам-мироносицам Марфе и Марии, потому что сочетала два вида деятельности — молитву и труд.
Больше всего, по воспоминаниям сестёр, молилась и трудилась настоятельница. Она брала на себя заботу о самых тяжёлых больных, была операционной сестрой, читала Псалтирь по усопшим.
«Вы можете вслед за многими сказать мне: «Оставайтесь в своём дворце в роли вдовы и делайте добро «сверху», — писала близкой знакомой Елизавета Фёдоровна. — Но если я требую от других, чтобы они следовали моим убеждениям, и сама должна делать то же, что они, переживать с ними трудности, быть сильной, утешать, ободрять их примером; у меня нет ни сил, ни ума, ни таланта — ничего у меня нет, кроме любви к Христу. Но истинность нашей любви к Нему, преданность Ему люди выражают, утешая других людей. Так мы отдаём Ему жизнь».
А брата-протестанта она учила Иисусовой молитве — по чёткам.
«ДА СОХРАНИТ НАС ВСЕХ С ВАМИ…»
Наступил 1917 год. Отрёкся от престола царь Николай II. Страна катилась в пропасть. К власти пришли большевики, начали разорять православные монастыри.
Очень скоро очередь дошла и до Марфо-Мариинской обители Милосердия, где к тому же настоятельницей была великая княгиня. Елизавету Фёдоровну арестовали на третий день Пасхи 1918 года и увезли по железной дороге на восток. Она писала сёстрам: «Да утешит и укрепит всех вас Воскресение Христово. В 6 часов проехали Троице-Сергиеву… Да сохранит нас всех с вами, мои дорогие, преподобный Сергий…»
Её убили вместе с келейницей Варварой и другими членами дома Романовых под Алапаевском — в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского. Защитил ли он её? Конечно. Поддержал на пути к святости, укрепил веру. Принял преподобный и тот полудетский реверанс, который великая княгиня робко сделала в лавре у его мощей — с почтением, благоговением.
Теперь Церковь в один день празднует память этих двух святых.
БЕЛЫЕ ЦВЕТЫ
Татьяна Георгиевна Белевич — директор Русского духовного театра «Глас», член совета Международной общественной организации «Союз православных женщин». Но прежде всего она актриса, заслуженная артистка России. У неё много хороших ролей, а главная роль — великой княгини Елизаветы Фёдоровны Романовой, святой преподобномученицы.
О великой княгине Татьяна Белевич впервые услышала от одной писательницы в 1980-х годах.
— И тоже захотела рассказывать о ней, — вспоминает Татьяна Георгиевна. — Мы с мужем Никитой Сергеевичем Астаховым, художественным руководителем театра, сделали спектакль о ней.
— Он назывался «Крест-хранитель»?
— Да, там было показано: революционеры, которых увлекала тёмная сила, шли «без креста». Так писал Александр Блок в поэме «Двенадцать». А наши святые Патриарх Тихон, новомученики Российские шли с крестом — и отдавали за это жизнь. Для нас важно было раскрыть настоящую силу креста. Его боялись в советские годы. А ведь крест — наша защита и наше спасение.
— Когда люди восхищаются друг другом, происходит их внутренняя встреча. Так бывает и в наших отношениях со святыми. Что для вас особенно важно в Елизавете Фёдоровне?
— Меня всегда притягивала красота. В театральном институте на нашем курсе все девчонки были красивыми. И педагог говорил: «Вам будет тяжело в жизни». А мы удивлялись: «Почему? Нам-то как раз должно повезти!» — «А вот увидите!»
Прошло много лет, и теперь-то я знаю, как трудно бывает красивым женщинам. У них больше искушений, препятствий, им завидуют. Мне кажется, Елизавета Фёдоровна всё это перетерпела.
Она же не русская по крови. Её даже немецкой шпионкой называли. Но по духу — настоящий православный человек. Построила для Москвы Марфо-Мариинскую обитель Милосердия.
— Как раз с большими препятствиями.
— Святейший Синод не утверждал Устав обители. Это же горько, когда хочешь сделать доброе дело — и от самых близких, уважаемых людей, тем более священства, идёт такое непонимание. Елизавета Фёдоровна перетерпела и это.
— Ей предлагали уехать из России после революции.
— Но она этого не сделала. Значит, такова её любовь к мужу Сергею Александровичу Романову. Елизавета Федоровна говорила: «Я обожаю его!» И через него полюбила наш народ, нашу религию. А мы — полюбили её.
Вот я думаю: как можно отказаться от всего, что имеешь? Она жила в роскоши, ходила в бриллиантах, жемчугах. Кто теперь может отказаться от такого?
— Но подобные примеры всегда были редкими и удивляли всех. На какой-то глубине святые понимали: есть богатство материальное, а есть — неоценимое, духовное. Оно — выше.
— Согласитесь, всегда интересно знать, какой земной путь прошел святой.
— Очень интересно. Вы ведь сделали ещё один вариант спектакля с другим названием — «Великая княгиня Елизавета Фёдоровна Романова (Возвращение)»?
— Открылись новые документы, они меня поразили. В завещании Елизавета Фёдоровны отменила все предыдущие распоряжения и просила похоронить её в Марфо-Мариинской обители, в склепе храма Покрова Пресвятой Богородицы. На месте, предназначенном для настоятельниц.
Изменилось время. Нам захотелось говорить о святости правителей России, государственных лиц. О великом князе Сергее Александровиче, генерал-губернаторе Москвы. А они с Елизаветой Фёдоровной — единое целое.
— Он тоже был оболган. Чего только о нём не писали!
— А это живые люди, которые танцевали мазурку, знакомились, влюблялись, дарили цветы, делали красивые причёски. И к чему пришли на жизненном пути? К святости. Принимали пытки, смерть.
— Вы ведь ездили в Алапаевск к той шахте, в которую сбросили Елизавету Фёдоровну?
— Да, сразу после премьеры «Креста-хранителя». Сейчас возле шахты построили монастырь, а тогда ничего не было. Только яма. И все полезли брать землю из неё. Я тоже.
— Зачем?
— Я так понимала, что эта земля — святая. Мы с мужем положили её дома за икону. На пакете было написано «Е.Ф.» — Елизавета Фёдоровна.
Через какое-то время нас позвали выступить на телевидении. Мы решили показать отрывок из спектакля «Крест-хранитель» и предложили режиссеру: «Давайте привезём на съемку землю, покажем её, а потом будем рассказывать». Он согласился.
Утром достаю пакет из-за иконы. Чувствую — пахнет.
— Чем?
— Хорошими-хорошими духами. Потрясающими! «Может, — думаю, — я в этом пакете когда-нибудь духи несла?»
— И немножко пролила?
— (Смеётся) Спрашиваю: «Никита, тебе ничего не кажется?» Он говорит: «Чем-то пахнет». Я всё-таки решила пересыпать землю в тряпичную салфетку. Завязала узлом. Приехали в Останкино. Переодеваемся. А по студии идёт благоухание!
Приезжает протоиерей Георгий Докукин, наш духовник. Спрашиваю его: «Батюшка, вам ничего не кажется?» Не объясняю, в чём дело. А он уже принюхивается и удивляется: «Миром пахнет! Откуда?»
Тогда у режиссёра спрашиваем: «Свидетельствуете, что земля благоухает?»
— Слово-то какое нашли!
— Он отвечает: «Свидетельствую!» Мы записывали отрывок из спектакля, я говорила текст, а благоухание продолжалось.
Правда, потом меня упрекнули: «Интересно! Все землю брали! Ни у кого не заблагоухала, а у них — пожалуйста!» Но — вдруг передачу смотрел какой-нибудь шестилетний мальчик, будущий святой? И он об этом узнал!
— Вы молитесь Елизавете Фёдоровне? Ваша связь с нею не прекращается?
— Мне не хочется об этом говорить, чтобы внутри ничего не потерять. Но я знаю: играть спектакль — каждый раз ответственно. Надо поработать во славу Елизаветы Фёдоровны. Потрудиться для неё. Чтобы люди узнали о подвиге великой княгини, почувствовали близость этого человека.
Тут есть деликатный момент: как бы не соврать, не осквернить образ. Осмысляешь путь великой княгини и спрашиваешь себя: «А мы могли бы так? Хоть чуть-чуть — приблизиться к этому?» Ведь многие пугаются монастыря как чего-то мрачного. Хотя, говорят, настоящие монахи — весёлые.
— Есть такое утверждение и подтверждение.
— И вот что ещё меня с ней объединяет! (Улыбается) Она же была покровительницей театров. Вместе с великим князем Сергеем Александровичем стала соучредителем МХАТа.
Когда про театры говорят, что это — только скоморохи, лицедеи и плохие люди, то, скорей всего, не знают: первые лица дореволюционной России, святые люди думали иначе. Домашние спектакли разыгрывали.
— И Елизавета Федоровна?
— Да. У неё был прекрасный голос — альт. Она, например, читала монолог Татьяны в «Евгении Онегине». Но это тоже недавно открылось.
Есть много удивительных моментов, которые нас с Никитой сопровождают. Я не делаю никаких выводов. Но существует какая-то неразрывная связь между людьми.
— Что за моменты?
— Как-то 17 февраля мы играли «Возвращение» в храме Христа Спасителя. Такое произошло впервые: театральный спектакль — в Зале церковных соборов! И оказалось, что именно в этот день убили Сергея Александровича.
Может быть, не без покровительства великой княгини мы попали на эту сцену?
— Не исключено.
— Господь так устроил, что наш театр находится рядом с Марфо-Мариинской обителью. А вдруг это тоже помощь Елизаветы Фёдоровны?
— Вполне возможно.
— Мы с Никитой венчались 18 июля. В день преподобного Сергия Радонежского. Между прочим, небесного покровителя великого князя Сергея Александровича. Елизавета Фёдоровна ещё не была прославлена, и мы не знали, что это день её памяти. Венчал нас в храме Покрова на Лыщиковой горе священник Сергий Романов.
— Даже так?
— И у нас был букет белых лилий. Я хотела подарить его батюшке. А он не взял. Сказал: «Пусть они у вас дома стоят». И они простояли долго-долго.
Елизавета Фёдоровна любила белые цветы. Сергей Александрович украсил ими вагон поезда, в котором она въезжала в Россию. И карету, на которой она ехала в Петербург. Красиво, изысканно. Для этого надо иметь тонкую душу, высшее творческое начало. И любовь.