29 апреля 2020 года отошёл ко Господу протоиерей Георгий Бреев. Три недели он провёл в реанимации и очень страдал.
Батюшка всегда говорил: жизнь — это путь. И вдруг — остановка. Вроде бы всё продолжается, проходит день за днём. Но уже никогда мы не встретим его перед нашим прекрасным храмом.
Уже никогда из алтаря не раздастся негромкий голос отца Георгия:
— Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа!
Никогда мы не сядем с ним за стол в его келье, он не достанет свою любимую Псалтирь, не начнёт рассказывать об очередном неповторимом, уникальном псалме.
А за алтарём появилась свежая могила с крестом, на котором написано: «Протоиерей Георгий Бреев».
Но уже сейчас мы знаем: батюшка не оставил нас. И слёзы сменяются внутренней радостью и благодарностью Господу. Какие же мы счастливые, что Он дал нам такого духовного отца! Разве кто-нибудь из нас это заслужил? Нет. Такова Божия милость. Божие человеколюбие.
Долгие годы мы были рядом с отцом Георгием. Долгие — и очень короткие. Он дал нам очень много. Оставил удивительные книги — заботливые, мудрые, бодрящие. И нам надо постараться рассказать другим о нашем духовном отце — настоящем духовном человеке. Главным для него было — не заслонять собою Бога, ставить нас перед Ним, растить в свободе, вере.
Когда-то женщина сказала отцу Георгию:
— Батюшка, как хорошо, что вы у нас есть!
— Как хорошо, что у нас есть Бог! — ответил он.
Прошлое вспоминается светло. Иначе быть не может: мы видели свет на лице духовного отца. Он и теперь дарит нам его — из Царства Света.
ДУХОВНОСТЬ
— Каждый день и каждый час, Господи, помилуй нас! — говорил отец Георгий.
И нам становилось весело. Наверное, так же весело воспринимали люди слова преподобного Амвросия Оптинского:
— Никого не осуждать, никому не досаждать и всем моё почтение!
Великий талант — выразить мысль так, что она радует, выводит из уныния. А её мудрость, глубину будешь потом открывать и хоть чуть-чуть исполнять всю жизнь.
Батюшка Георгий говорил о непрестанной молитве. Батюшка Амвросий — о настоящем смирении.
Начало 1990-х годов. В царицынском храме кто-то сказал:
— Не знаю, как можно не видеть духовности отца Георгия!
А я не знала, как можно увидеть духовность. Позже прочитала утешительные строчки апостола Павла: духовного может различить только духовный (см. 1 Кор. 2: 14). Отец Георгий любил повторять это.
Но мне надо было докопаться до истины. И я стала задавать батюшке вопросы о духовности, как понимала её на тот момент:
— Вы больных исцеляете? Будущее прозреваете?
Как же он смеялся! Сразу сменил тему разговора. А позже, когда рассказывал про своего духовного отца схиигумена Савву (Остапенко), объяснил:
— Духовная жизнь — всегда внутренняя, подспудная. Духовные лица — не жонглёры и внешнего эффекта достигнуть не хотят. Но если ты внимателен к словам, действиям духовного отца, то можешь услышать поразительные мысли, характеристики. И даже вещи не сиюминутные, а такие, которые произошли уже давно или произойдут через много лет. Мне часто приходилось быть свидетелем того, что события, о которых говорил отец Савва, действительно сбывались. Это мои самые яркие впечатления.
Царицынский храм — место воцерковления многих людей. Уровень нашей «духовности» был примерно одинаков. Мало кто понимал глубину батюшкиных проповедей, но сердце чувствовало истину. Он говорил просто, ясно. Удивлялся Божией мудрости, красоте, величию, таинственности мира. До слёз умилялся чистоте и высоте Царицы Небесной.
Отец Георгий был прекрасно образован. Он кандидат богословия. Разбирался в литературе, живописи, музыке, особенно — церковных хорах. Когда учился в Духовной Академии, к ним с концертами приезжали выдающиеся пианисты.
Рассказывая про своего духовного отца схиигумена Савву, батюшка заметил:
— Его считали как бы пастырем-народником. У него душа была открыта к простому народу. Я по складу ума хотел немножко высоко летать: дайте мне Григория Паламу, всю высоту нашего богословия!
И добавлял:
— Правда стоит за отцом Саввой, потому что народ его всем сердцем принимал. Вот начну я сейчас говорить богословскую проповедь. А люди-то не готовы её воспринимать. Он же два-три простых слова скажет — и к нему спешат с открытой душой, слушают его наставления, советы, молитвенные обращения.
И на исповедь к отцу Георгию шли со своими бедами десятки страдающих людей. Многие очень жалели себя. Знали, что батюшка исповедует по нескольку часов, и появлялись в храме попозже, когда уже Литургия отошла, молебен отслужили. Себя жалели, а его — нет.
Слабый здоровьем батюшка Амвросий Оптинский иногда тяжело заболевал после очередного посетителя. Простужался и болел батюшка Георгий. Но никого не осуждал, ни от кого не отмахивался. Только один раз сказал:
— Сейчас начнётся!
Впереди стояла женщина. А он так устал в тот день, что еле ноги переставлял. Но, когда подошёл к ней, на его лице не было и тени недовольства. Ничья боль не была для него чужой.
Однажды батюшка сказал:
— Жизнь духовная — это искание: ищу то, что потерял. А потеряли мы основное — Бога. Блаженны ищущие Его. И когда-нибудь Он скажет: «Ты, заблудившийся между двумя деревьями, иди ко Мне!»
Последний раз я слышала проповедь отца Георгия в день памяти сорока мучеников Севастийских.
— Ничего не бойтесь! — просто, но с заботой и лаской говорил он. — Имейте мирное сердце.
Это — от Евангельского Духа.
ФОТОГРАФИИ
На снимках человек получается так, как он относится к фотографу. Это моё многолетнее наблюдение. Батюшка всегда получался хорошо. Так он относился к людям.
В 2009 году была готова книжка «Радуйтесь!». Там собраны интервью отца Георгия, которые мы записывали в царицынском храме Иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Книга должна была выйти в издательстве «Никея», которое только что организовал Николай Бреев — сын отца Георгия. Очень хотелось, чтобы форма книги соответствовала содержанию. Но с обложкой ничего не получалось. Опыта нам не хватало.
Наконец дизайнер Ольга Пономарёва придумала: пусть на обложке будет фотография батюшки с голубем в руке. Понятно, что голубя мы бы не поймали. Но Ольга объяснила, как быть. Надо сфотографировать батюшку с яблоком, а потом в фотошопе яблоко поменять на голубя.
Я тогда работала в светской газете и попросила нашего фотокорреспондента Игоря Сорокина поснимать отца Георгия. С Игорем и с яблоком мы приехали в Царицыно.
Был дивный весенний день. На небе облака, но сквозь них проглядывала лазурь. Деревья ещё не распустились, с северной стороны храма лежал снег. Совсем лёгкий ветерок чуть шевелил батюшкины серебряные волосы и бороду.
Мы стояли на улице. Отец Георгий был рад нам и улыбался. Игорь фотографировал. Обложка книги получилась. Она вполне соответствовала содержанию.
В Крылатском у храма насадили виноградник, прямо под смотровой площадкой. В тот год лето было жаркое — и виноград поспел. Тёмные гроздья радовали всех, но особенно — батюшку. Он любил заходить в виноградник, водил туда гостей. Там я его и сфотографировала. Потом все спрашивали:
— Где это? На юге?
В жизни не бывает повторений. Всё единственно. Больше такого урожая не случалось.
Однажды зимой к батюшке приехал протоиерей Сергий Резников. Они с батюшкой были друзьями.
— Хотите, сфотографирую вас вместе? — спросила я.
— Конечно! — ответили они единогласно. И весело облокотились на перила — друг против друга.
А скоро началась наша работа над псалмами. Мы с отцом Георгием постепенно привыкали к ней. И в какой-то момент трудности отступили на второй план. Радость побеждала всё. Как-то после беседы лицо батюшки светилось улыбкой. Она осталась на фотографии.
СЛЁЗЫ
Моя знакомая начала много плакать. Слёзы льются и льются. На исповеди она спросила у священника, что бы это значило.
— Может, благодатный дар слёз? — пошутил он.
И знакомая поехала к батюшке. Он объяснил:
— Ты посмотри, как у тебя на душе бывает после слёз. Если хорошо — то слёзы хорошие, если плохо — плохие слёзы.
А однажды отец Георгий сказал:
— Я тут прочитал одно житие. Настолько трогательное, что даже заплакал. Слёзы очищают — и у меня начался кашель, пошло очищение.
Оказывается, слёзы очищают не только душу, но и тело.
ЛИТУРГИЯ ДЛЯ НЕМОЩНЫХ
Великая Суббота. Перед храмом стоят длинные столы. Священники освящают куличи, пасхи, яйца. Настроение предпасхальное — очень радостное.
Мы с отцом Георгием во дворе. Только что закончилось Богослужение. Нам слышно, как молодой священник объявляет:
— В нашем храме будет две пасхальных Литургии. Одна — в 12 часов ночи, а для немощных — в 9 часов утра.
Утром для «немощных» будет служить батюшка. Он смеётся. Придёт время — и молодой священник тоже ощутит свою немощь. Правильное чувство. В немощи совершалась сила Божия даже у великого апостола Павла (см. 2 Кор. 12:9).
Покупаю кулич, прошу батюшку освятить его. Он щедро поливает святой водой и кулич, и меня. И мы прощаемся — до пасхальной Литургии для немощных.
ЕСЛИ БЫ ЗНАЛИ
Отец Георгий спросил:
— Тебе трудно работать с псалмами?
— Да, — ответила я, — иногда невыносимо трудно. Но так радостно!
И батюшка улыбнулся:
— Вот и со священством так же. Если бы люди знали, как это трудно, никто бы не пошёл в священники. Но если бы знали, как радостно, все бы пошли.
Наталия ГОЛДОВСКАЯ
6 июня — Троицкая родительская суббота