ВДОХНОВЕНИЕ, ИЛИ КАК ПОЯВИЛАСЬ КНИГА О ПСАЛМАХ


(Продолжение. Начало в №№ 8, 9)

Однажды батюшка прочитал очередное толкование псалма, встал, отошёл к дальнему окну кельи:

— Как хорошо! Даже не верится, что это я написал!

В другой раз прочитал объяснение двадцать второго псалма и сказал:

— Это не годится!

— Почему?!

— Я этот псалом понимаю иначе.

— И что будем делать?

— Начнём сначала.

До чего ж мне этого не хотелось!

СТАРЫЙ ВАРИАНТ

А кому понравится переделывать хорошую работу? Текст был замечательный. Посмотрите сами:

«Несомненно, этот псалом относится к тайноводческим. В нём раскрывается тайное водительство человека — Богом. И пророк Давид передаёт здесь некое сокровенное учение — в виде доступных образов, цельно и последовательно.

Давид был юношей — благочестивым, боголюбивым, но всего-навсего  пастухом. Как младший сын он занимал последнее место в семье. Конечно, его старшим братьям находились более почётные занятия.

Но то, что Давид был пастухом, несомненно, определил промысл Божий о будущем пророке и царе. Пастушество — это даже не работа, а служение. За овцами надо присматривать днём и ночью, не прекращая. Кочевать с места на место, останавливаться там, где останавливались праотцы.

Юноша имел чуткую, богатую душу — и ему открывалась премудрость, красота Божиего творения. Он встречал рассветы, закаты. Проводил жизнь созерцательную.

А созерцание открывается людям, когда они погружаются в тишину, мир, покой и могут сосредоточиться на самом важном для нас — на небе. Ведь небо — это Божественный мир. Он жив и таинственно являет себя, что неизгладимо действует на душу — особенно молодого человека. Душа обогащается размышлениями, наблюдениями, духовным ведением.

Луна, звёзды будут потом присутствовать во многих псалмах Давида.

Удивительны его слова: «День дни отрыгает глаголы и нощь нощи возвещает разум» (Пс. 18. 3). Наверное, в ночных бдениях Давид постиг эти законы.

А теперь вспомним, как Господь сказал пророку Самуилу: «Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя» (Цар. 16. 1).

Пророк пришёл в дом Иессея — и тот собрал сыновей. Самуил «увидел Елиава, сказал: верно, сей пред Господом помазанник Его! Но Господь сказал Самуилу: не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце».

«Так подводил Иессей к Самуилу семерых сыновей своих, но Самуил сказал Иессею: никого из этих не избрал Господь. И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть ещё меньший; он пасёт овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придёт он сюда. И послал Иессей, и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицом. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он.

И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня…» (см. 1 Цар. 16. 6—13).

Юноша продолжал пасти овец. Но при этом ощущал: его самого пасёт Господь — Господь пасет мя.

Заботы пастуха состоят в том, чтобы животные имели всё необходимое для жизни, не испытывали нужды, находились под защитой. Что-то подобное Давид чувствовал в плане духовном: для него было явно премудрое водительство свыше. Господь поставил его на таинственный путь постижения промысла Божия — и Он даст ему всё необходимое для этого, ничего не лишит — ничтоже мя лишит.

Лишения всегда связаны со страданиями.  Животные мучаются, если им не хватает воды, пищи. То же происходит и в духовной области. Человек страдает, если стремится познать Бога — и не получает от Него благодати, насыщающей изнутри, дающей избыток радости. Но Давид имел всё для духовного шествия к горнему миру.

На месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя (2). Пастухи для того и кочевали со стадами, чтобы остановиться там, где много злаков — на месте злачне. Оно веселило — и в то же время питало. Изобилие корма, воды позволяло долго оставаться в тех краях.

Падшему, изгнанному из Рая Адаму Бог указал на злаки и сказал: «будешь питаться полевою травою» (Быт. 3. 18). Другим существам Он определил иную пищу, а человеку — эту. И места, где собирают отборные урожаи, стали называть злачными.

Но на духовном языке место злачное — это душа Давида, богатая впечатлениями и переживаниями. Пророк чувствовал: в неё вселяется, в ней обитает Господь.

Спаситель потом подтвердил это: «кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придём к нему и обитель у него сотворим» (Ин.14. 23). И в молитве Святому Духу христиане просят: «Прииди и вселися в ны».

Итак, заметим, Давид выделил три момента: место злачное, вселение Божие в нём — и дальше постоянное пребывание человека там, где нет трудностей, лишений.

Ещё одна просьба пророка к Господу: на воде покойне воспита мя. Море всегда бушует, вода в нём бурная. А вода спокойная — это чистые источники, без которых невозможно пасти овец.

Давид брал образы из природы, но говорил на духовном языке. Спокойная вода — это символ явного присутствия благодати Божией. Есть даже такое выражение: «упоение души», то есть состояние восторга, экстаза. Душа бывает упоена силой Божественной благодати, она чувствует: именно в этом состоит радость и смысл жизни.

Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имене ради Своего (3).  Высшее благо для души — обращение к Богу. В ней появляется изобилие силы, игры разума. И разум видит: Господь — Источник красоты, открывающейся людям.

Вдали от дома Давид мог бы скорбеть. Его родные — вместе, сидят за общим столом, общаются с друзьями, а он один, вроде бы никому не нужный. Но именно в этих условиях Бог обратил душу пророка, открыл ему высочайшее богатство. Человек этого богатства ищет, но трудно самому его найти.

Действие благодати в нас начинается именно с обращения души к Богу. Обращённую душу Господь может наставить на пути правды: настави мя на стези правды. И душа почувствует присутствие Божественной силы.

Пути правды — это те законы, по которым Бог устроил вселенную. Ими живём и движемся мы, солнце, луна, земля.

Как прекрасно будет прославлять правду Божию семнадцатая кафисма! Там каждый стих пронизан ведением правды — закона и воли Создателя. Они открыты людям и направлены на созидание человека для будущего мира.

Творец дал Давиду познание Его Самого и правды Божией. Но пророк не чувствовал себя особенным среди людей. Душа его здорова, не поражена самомнением и превозношением. Господь благ, в Нём полнота жизни, любви — и Он хочет отдать Себя человеку имене ради Своего. Вручает нам неизмеримые блага, потому что Сам создал нас и промышляет о каждом. Если мы даже падаем, то ради имени Своего дарует нам спасение.

Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси, жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста (4). Давид видел, что смерть, как страшное определение Божие, касается всех живущих на земле. Трава вянет в засуху, скот гибнет от болезней и хищников. И люди непременно встречаются с тенью смерти.

Смерть сама по себе — тьма, небытие. Душа отделяется от тела, уходит в другой мир, а тело погребается в землю, становится прахом. Тень смерти — это сугубая тьма, и, естественно, человек размышляет о ней. Как она появилась? Вот сейчас я живу, полон силы, радости жизни — и вдруг завтра со мной может случиться то, что случается со всеми.

Единство с Богом даёт душе Давида уверение: даже если тебя коснётся смертная тень, она не будет страшна. Так говорит ему Дух Божий. И пророк не сомневается: он пойдёт посреди тени смертной — и не испугается зла, потому что с ним Господь, Творец мира видимого и невидимого.

Душа понимает: мир Божий прекрасен. Но лежит он во зле. Мечутся, воюют народы, происходят катаклизмы в природе. И каждый человек лично проходит через испытание жизнью и смертью.

Давид относился к страху смерти — как к тени: она появляется и исчезает. Пророка утешали жезл и палица Господни: жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста. Жезл — символ власти и силы. Во времена Давида он был принадлежностью священства. А на правителей — царей возлагалось первенство в служении Творцу: им приходилось защищать церковь, храмы, народ Божий.

Палица — символ высшего, первого в стране военачальника, тоже обладателя власти и священных регалий. Давид увидел: всё сконцентрировано в руках Божиих, принадлежит Ему. Господь обладает и духовной, и светской властью. Это утешало пророка.

И снова вспомним Евангелие. Когда Спаситель стоял перед Пилатом, тот сказал: «не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» Иисус отвечал земному властителю: «ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (см. Ин. 19. 10—11)».

ПЕРЕПИСАЛИ — СОВСЕМ ПО-ДРУГОМУ

И вот новый вариант готов:

«Надписание этого маленького, но удивительного псалма указывает на авторство царя Давида: Псалом Давиду, 22. И с первого стиха здесь затрагивается главная тема всего Священного Писания — наше спасение: Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит (1).

Мимо этой фразы легко пройти, она кажется обыденной: Господь пасет мя. А ведь в ней открывается, как Бог совершает наше спасение. Слова пасёт, спасёт, Спаситель — от одного корня. Вслушайтесь: пасение — спасение. Тут просто и ясно выражена истина: спасение людей — от Бога и в Боге.

Образы псалма заимствованы из пастушеской жизни. В древности израильский народ был кочевым. Будущий пророк и царь Давид в юности пас стада, присматривал за ними днём и ночью, в поисках пастбища перегонял овец с места на место.

Давид встречал рассветы, закаты, проводил жизнь созерцательную. Он имел чуткую, богатую душу — и ему открывались премудрость, красота Божиего мира. Юноша пас овец — и при этом ощущал: его самого пасёт Господь. И ничего не лишит: ничтоже мя лишит.

В святоотеческой литературе отмечено: всякий человек, откликнувшийся на призыв Бога и избравший путь служения Ему, в первое время радостно чувствует, как он любим Небесным Отцом. С чем это сравнить? Родители с особым вниманием относятся к совсем маленьким детям — и те на заботу отвечают маме и папе ни с чем не сравнимой радостью. Вот и Господь дарит новоначальному окрыляющую внутреннюю радость. Спроси у человека в этот момент:

— Тебе что-нибудь нужно?

И он ответит:

— Нет, мне так хорошо!

Когда апостолы поднялись с Господом на Гору Фавор и Он преобразился перед ними, то Пётр, не находя иных слов, тоже сказал:

— Господи, как хорошо нам здесь с Тобой! Давай построим три кущи — Тебе, Илии, Моисею, чтобы нам тут подольше оставаться! (см. Мф. 17. 4—5).

Душа переживает близость Бога — как блаженство, в котором хочется находиться всегда.

Об этой радости нельзя забывать: она будет поддерживать человека в духовной жизни потом, когда начнутся испытания, трудности, борения. Поможет за всё благодарить Создателя.

На месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя (2). На месте злачном, там всели меня, на воде спокойной воспитай. Эти образы тоже взяты из пастушеской жизни. Стада для того и кочевали, чтобы остановиться там, где много злаков. Место злачное веселило и питало. Изобилие корма, воды позволяло надолго задерживаться в тех краях.

Но просьба пророка Давида духовна. Где же находится место злачное, о котором он говорит? Там, где обильно проявляет себя благодать Божия. И наш народ очень метко определил его расположение: «Жить, как у Христа за пазухой».

Псалом сокровенно изображает этапы духовного становления личности, ведомой Богом. Вселение на месте злачном подобно обретению отеческого дома, где должна сформироваться душа. Это можно сравнить со входом в храм Пресвятой Девы Марии. Там, в Отеческом доме, в Святом Святых, возрастала Её душа, рождался новый Человек.

Пасение как спасение состоит прежде всего в окормлении, то есть кормлении, питании. Его даёт Господь. И на нашем духовном пастбище мы постоянно получаем изобилие Божественной силы.

Пророк Давид просит: на воде покойне воспита мя. Вода жизненно необходима человеку. Она утоляет жажду, освежает, очищает, исцеляет душу. Благодать Духа Святого Христос сравнивал с живой водой (см. Ин. 7. 37—39).

Есть даже такое выражение: «упоение души», то есть состояние восторга, экстаза. Душа бывает упоена силой Божественной благодати, она чувствует: именно в этом состоит радость и смысл жизни.

Получение отеческого дома и воспитания означает, что людям дано некое постоянство. Дом строится не на один день — и не только для себя, а для детей, внуков. Храм тоже воздвигается на века — для всех, жаждущих окормления, очищения. Псаломский язык говорит об атмосфере таинственной и благодатной. Через всю жизнь проходит это воспитание и возрастание в истинах, которыми питается душа.

Такие изобильные условия способствуют становлению человека. Но пророк Давид просит: Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имене ради Своего (3). Душа должна обратиться и увидеть Тот Источник благ, из Которого она всё получает для нового, таинственного жизненного пути.

Апостол Павел писал, что с новоначальными христианами он поступал, как с младенцами: кормил их жидкой пищей, ведь иную они усвоить не могут (см. 1 Кор. 3. 1—3). Но постепенно у ребёнка возникает самосознание, понимание, как действуют окружающие.

Обращение души — тоже некая ступень: в духовно возрастающем человеке появляется разумность. С ним совершается нечто, не заметное со стороны. Он постигает духовный мир как Божественную силу. И псалом подчёркивает это: настави мя на стези правды. Наставь не на стезю, а на стези.

Стези правды — это заповеди Божии. Каждому из нас даётся возможность их усвоить — и не остановиться на месте, а твёрдо двигаться дальше. От Самого Бога ниспосылается нам понимание настоящей и будущей жизни, тех законов, в которых проявляется Его воля. На стезях правды люди узнают окружающий мир, но ещё больше — мир духовный.

Свои духовные возможности мы не готовы постичь, а псалом подчёркивает: Бог ведёт человека здесь, на земле, имене ради Своего. Истина присутствует в откровении Священного Писания — и люди сознают: у Господа не было необходимости создавать вселенную, наш мир, человека. Но Он Источник неисчерпаемых благ — и пожелал сделать их достоянием Своего творения.

Всё, что Бог ниспосылает нам на путях духовного становления, имеет ясную цель. Чем больше входит человек в духовный мир, тем яснее видит его богатство, разум и благость Господни. При этом людям открывается, как мы несовершенны, как ограничены наши знания.

Человеческий разум часто ошибается и считает себя источником мудрости, ставит на место Бога. Слова имене ради Своего помогают отрезвиться, увидеть ошибку.

Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси, жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста (4). Если даже я буду проходить посреди сени смертной, не убоюсь зла. Сень — это тень, мы укрываемся в ней от палящего солнца. А тут сень — как тьма, и она становится испытанием для человека.

Всё творение Божие испытывается на путях жизни. Испытывались бесплотные силы, когда Господь привёл их из небытия в бытие, испытываются люди. Зачем это нужно? Для усовершенствования, самопознания и познания мира. Так считали святые отцы.

Бог сотворил человека «хорошо весьма» (Быт. 1. 31). Но в период становления ему запрещалось вкушать плоды от дерева познания добра и зла, иначе он умрёт (см. Быт. 2. 16—17). Познание добра и зла открывает: во временном мире присутствует смерть. Мы её не боимся, потому что верим: душа бессмертна. Но до пришествия Христа люди жили в страхе смерти. Они видели: все умирают, болеют, страдают. Это их пугало. Они думали, что жизнь бессмысленна, ведь конец у всех один.

Мысль о смерти заставляла сомневаться и пророка Давида: зачем духовно подвизаться, во всём себя ограничивать? Живи, как все! Но Давид говорит, что не убоится зла, потому что Господь всегда рядом — Ты со мною еси. А человеку, с которым Бог, открывается истина: испытания, искушения очищают разум, пробуждают жизненные силы. И пророк относился к страху смерти — как к тени: она появляется и исчезает. Его утешали жезл и палица Господни: жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста.

Жезл — символ духовной власти, полученной от Творца. Моисей носил жезл — и с его помощью творил чудеса: крестил Красное море — и оно расступалось перед израильтянами, ударял в скалу — и появлялся источник чистой воды. Во все времена жезл остаётся принадлежностью высшего священства.

А палица — это оружие, символ главного военачальника. В древности патриархи как основатели родов совмещали власть первосвященническую и царскую. И Давиду тоже нужны были духовный жезл — как пророку и палица — как царю, чтобы пасти народ.

Власть духовная и светская сконцентрирована в руках Божиих. Христа мы называем Великим Архиереем и Царём царей. На иконах в руках Спасителя часто изображают жезл и палицу.

Но почему они утешали пророка Давида — та мя утешиста? Он понимал: Бог ведёт человека — и на пути духовного становления ничего не нужно бояться. Господь даст людям всё. Давид как пророк и царь получал от Бога силу, радость, утешение в сложнейших обстоятельствах».

Конечно, батюшка заметил, что кое-что из первого варианта я включила в новый. Не могла расстаться с этими картинами, нарисованными им так вдохновенно. И, видимо, ему это понравилось. Потом, когда мы заново писали некоторые псалмы, он говорил:

— Посмотри, может, возьмёшь что-то из старого.

Был и такой эпизод. Батюшка вздохнул:

— Жаль, времени нет! А то можно было бы поговорить о псалмах по второму разу. Священное Писание — необъятно, каждому оно открывается по-своему.

И на пути жизни, чем дальше идём, тем удивительнее становятся эти открытия.

ПРОФЕССИОНАЛ

В тот день перед началом работы батюшка мне сказал:

— Ко мне приходил корреспондент из местной газеты. У него даже диктофона не было, так, в блокнотике пометки делал. А как хорошо написал! Какой профессионал!

Отец Георгий наговорил толкование псалма (как водится, на два диктофона). И снова повторил:

— Как же хорошо корреспондент написал! Возьми, почитай!

Вручил мне газету. Я стала читать.

Всё нормально, но я никак не могла понять, откуда знаю этот текст — вплоть до знаков препинания. И вдруг до меня доходит: это же отрывок из книги «Радуйтесь!». Начинаю смеяться. Батюшка недоумевает:

— Ты что?

Объясняю ему, как удачно потрудился профессионал, да ещё поставил под этим творением свою фамилию.

Отец Георгий принял мои слова молча, чуть склонив голову к правому плечу. Признался:

— Да, я ему подарил «Приходской листок», там этот отрывок напечатан.

Никого из пишущих людей не удивит такой плагиат. Его всегда было много. Но для меня этот эпизод был важным подтверждением: а ведь мы с батюшкой сработались.

ГДЕ-ТО ЕСТЬ

Крестник рассказал мне такую историю. Муж сказал жене:

— Завтра утром я пойду работать в винограднике.

— Так нельзя говорить, — поправила его жена. — Надо говорить: пойду, если Бог даст.

— Даст или не даст, пойду! — заупрямился муж.

Утром он вышел из дома — и начался страшный ливень. Пришлось вернуться. Стучит в дверь. Жена спрашивает:

— Кто там?

— Это я, твой муж, если Бог даст.

История мне понравилась. Я спросила крестника:

— Ты где её прочитал?

— В нашей газете. Это старец Паисий рассказывал. Ты что — не помнишь?

И мне стало страшно. Я пошла к отцу Георгию:

— Батюшка, так много всего мной написано, но я — ничего не помню!

А отец Георгий улыбнулся:

— Не расстраивайся! Где-то там внутри оно есть. Когда будет нужно, вспомнишь.

ПРО ОКЕАН

Меня отец Георгий учил:

— Помни, мы делаем совсем мало, — и показывал рукой, как мало. Почти вместе сводил большой и указательный пальцы.

Это, конечно, так. Во мне постоянно жили и живут его слова:

— Человек — это искорка, маленькая песчинка на берегу океана Жизни. Но мы принадлежим этому океану.

Какое счастье — принадлежать океану Жизни!

Наталия ГОЛДОВСКАЯ

(Продолжение в следующем номере)