В ОПТИНУ ПУСТЫНЬ


Яркий мартовский день. Небо синее-синее. Солнце сияет. Сверкает снег. Краснеют стволы высоких сосен. А над головой — тёмно-зелёные кроны на фоне лазури, пронизанной светом.

Конец 1990-х годов. Мы впервые в Оптиной пустыни. Идём от монастыря к скиту вслед за скитоначальником отцом Тихоном и не верим, что это происходит на самом деле.

СЛУЧАЙНОСТЬ

Ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь встретил нас звоном колоколов. Звал к поздней Литургии. Обитель посвящена Введению во Храм Пресвятой Богородицы. Преподобный старец Амвросий Оптинский говорил:

— Надо молиться и прибегать к Царице Небесной: помоги, спаси и помилуй!

Всю дорогу так и просили.

Собираясь в обитель, я взяла с собой несколько номеров «Семейной православной газеты». После исповеди протянула их иеромонаху:

— Пусть будут в монастырской библиотеке!

А он в ответ:

— Мы эту газету читаем. Вы имеете к ней отношение?

Когда узнал, какое, сразу предложил:

— Хотите побывать в келье преподобного Амвросия? Мы туда пока никого не пускаем.

— Конечно! Но я приехала с группой.

— Вот и хорошо. После службы собирайте группу и пойдём.

Ну как тут не обратиться с благодарностью к Царице Небесной? Помоги, спаси и помилуй! Мне казалось, что поездка в Оптину произошла случайно. Теперь-то я знаю: случайность — подарок с Неба. Всё время Господу приходится напоминать нам: Он, Его Пречистая Матерь, святые нас слышат, видят, любят. Живём мы себе, ничего не подозреваем, а Господь уже приготовил нам в будущем встречи, которые согреют душу. Оживят, осветят, преобразят. Прежде всего — встречу с Ним. И нам откроется, что делать дальше.

СМИРЕНИЕ

Литургия шла в Казанском соборе. Особенным распевом пел оптинский мужской хор. У задней стенки храма сидели пожилые люди.

— Куда?! — грозная монахиня преградила мне дорогу палкой. — Здесь мужская половина. Женщинам — туда!

Не стала выяснять, как её-то на мужскую половину занесло. Богослужение — не время для разговоров. Особенно таких принципиальных.

Преподобный Амвросий подчёркивал:

— В церкви не должно говорить. Это злая привычка. За это посылаются скорби.

Смиряюсь. Иду туда, где путь открыт.

Причащали из трёх чаш. Благодаря грозной монахине я оказалась среди монахов-причастников. Они меня не гнали. Даже пропустили вперёд.

КЕЛЬЯ СТАРЦА

После службы отправиляемся в скит. Он оказался совсем близко. Святые ворота закрыты. Справа от них — хибарка преподобного Амвросия. За годы запустения монастыря были разрушены прочные каменные здания, а деревянные дома — сохранились. Тоже Божия случайность.

Мы входим в скит правее хибарки. И вот келья. В ней тихо, тепло. Пахнет ладаном. Батюшка Амвросий с интересом смотрит на нас с портрета: кто такие пожаловали?

Прижизненный портрет старца

В келье старец проводил почти всё время. Сюда к нему шли монахи на исповедь. Здесь открывали душу батюшке люди московские, калужские, тульские и прочие. Приезжали великие писатели и композиторы, мудрецы и простецы. Задавали старцу вопросы — острые, сиюминутные. А по сути — вечные.

И преподобный Амвросий отвечал:

— Как жить? Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем моё почтение!

Или:

— Нужно жить нелицемерно и вести себя примерно, тогда наше дело будет верно, а иначе — выйдет скверно. Жить можно и в миру, только — не на юру, а жить тихо.

Старец очень любил церковное пение. Гармоничное, стройное. В храме он не бывал из-за болезни. И певчие приходили к нему сюда в келью. Однажды пропели из апостола Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» (Рим. 8: 35). Апостол утверждал: никто, ничто. А старец Амвросий, прекрасно знавший людей, со вздохом произнёс:

— Кто нас отлучит? Да всё нас отлучает от Бога!

Но сам батюшка от Него не отлучался. И нам это завещал.

— Преподобный отче Амвросие, моли Бога о нас! — просит за всех скитоначальник отец Тихон. И помазывает нас елеем из лампады.

В тот самый день у хибарки старца

ОБЩИЙ ЗАКОН

С тех пор я много раз бывала в Оптиной пустыни. Больше всего — с Оптинским форумом, собиравшим деятелей науки и искусства.

Всякий раз в обители происходила великая случайность: меня приглашали в келью преподобного Амвросия. Я видела, как она менялась, наполнялась вещами XIX века. Появился даже красивый письменный стол с зелёным сукном.

«Таков общий закон: как кто относится к старцу, так точно и старец относится к нему», — объяснял преподобному Нектарию Оптинскому его духовник. И я не сомневаюсь: этот закон — тоже на все времена.

Как-то батюшка Амвросий благословил народ, а потом сказал:

— Знаете ли вы, что старцы при жизни никогда своей обители не оставляют? Неужели же отступятся от неё после кончины? Нет, всё будут с ней…

Вот почему зовёт нас Оптина — несмотря на дальность расстояний. Здесь происходит встреча с теплом, милостью, снисхождением, любовью.

НА ПОДЪЕЗДЕ К ОПТИНОЙ

В XIX веке Николай Васильевич Гоголь писал, что уже вблизи обители люди меняются: становятся учтивее, внимательнее. После лет официального безбожия всё стало иначе. Но народ тут спокойнее, чем в Москве.

Как-то мы собрались в монастырь с приятельницей. Ей предстояла операция на сердце, и она хотела поклониться отинским старцам, попросить их благословения. Выехали после обеда. Последние десятки километров одолевали в темноте. В какой-то деревне нас остановили гаишники за превышение скорости.

Приятельница как раз сидела за рулём. С деньгами расставаться она не любила и решила разжалобить гаишников. Сказала:

— У нас сегодня именины.

Это была правда. Гаишники проявили внимание и учтивость:

— Вот и хорошо, девчонки! Мы выпьем за ваше здоровье.

«ЛУКАВСТВО ХУЖЕ НЕВЕРИЯ»

— Какое настало время! Бывало, если кто искренне раскается в грехах, то уже и переменяет свою греховную жизнь на добрую. А теперь часто бывает так: человек расскажет на исповеди все свои грехи в подробности, но затем опять за своё принимается, — удивлялся преподобный Амвросий Оптинский.

Но что ж делать, раз люди так переменились? И он тут же начинал милостиво утешать грешников. Вспоминал такую историю: «Один человек всё грешил и каялся — и так всю жизнь. Наконец, покаялся и умер. Злой дух пришел за его душой и говорит:

— Он мой.

Господь же говорит:

— Нет, он каялся.

— Да ведь каялся — и опять согрешал, — продолжал диавол.

Тогда Господь ему сказал:

— Если ты принимал его опять к себе после того, как он Мне каялся, то как же Мне не принять его после того, как он, согрешив, опять обращался ко Мне с покаянием? Ты зол, а Я благ».

— Как вы нас терпите? — спрашивали старца духовные чада.

А он отвечал так, чтобы и нас научить терпению и состраданию:

— Если будешь принимать людей ради Бога, то, поверь, все будут к тебе хороши.

Про одну женщину говорил:

— Если здесь, где я стараюсь её успокоить, ей всё-таки так тяжело, то каково же будет там, где все ей будут противоречить? Как же её не терпеть?

Но ведь и на преподобного обижались! Не понимали, оговаривали. Лукавили. Ежедневно всплывают в памяти его слова: «Лукавство — хуже неверия».

Преподобный Амвросий Оптинский никого не отвергает и отвечает на наши вопросы, такие же, как у людей иных эпох:

— Утром, когда проснешься, говори: «Слава Тебе, Боже!» Батюшка отец Макарий всегда так говорил. И не должно вспоминать прошедшее и сны.

— Кадка мёду, ложка дегтю. Враг покажет десять раз правду, а однажды ложь — всё дело пропало.

— Не надо верить приметам — и не будут исполняться.

— И в церкви можно сидеть, когда не в силах стоять.

— Милостыню подавать, если лишние деньги будут.

— Чужие дела не передавай.

— Если кого хочешь словом уколоть, то возьми булавку в рот и бегай за мухой.

— Читать надо меньше, но понимать.

— Жить просто — значит не осуждать, не зазирать никого. Господи Иисусе Христе, помилуй нас и сотвори в нас святую волю Твою!

ПРО СЧАСТЬЕ

Преподобный Амвросий предупреждал: монахи — не ангелы. Они только учатся ангелам подражать. Но и нынешние оптинские отцы тоже хорошо знают людей.

— Есть такая легенда, — рассказал современный иеромонах. — В некой стране жило-было Счастье. И один раз в жизни любой человек мог подойти к нему и попросить о чем-то. Люди приходили и просили себе жену, детей, здоровья, дачу… Но однажды Счастье упало в яму. Люди видели, конечно, что оно страдает, но продолжали просить себе здоровья, дачу. Только один человек воскликнул: «Счастье, а чего хочешь ты?» И услышал в ответ: «Выбраться отсюда…» Тогда человек сказал: «Хочу, чтобы Счастье выбралось из этой ямы!» И его желание было исполнено.

А дальше — Счастье пошло за этим человеком, сумевшим отвернуться себя и увидеть страдание другого. Трудно так жить. Но иного счастья нет, как ни ищи.

Наталия ГОЛДОВСКАЯ