(Продолжение. Начало в № 6)
ШУТКА СВЕРХУ
Мне приснилось, что меня рукоположили в диакона. Кошмар! Во сне я разволновалась. И сил у меня нет служить. И как одеваться при таком сане?
По счастью, зазвонил будильник. Надо было ехать в храм.
После литургии батюшка вышел с крестом. Заулыбался, подарил мне служебную просфору и сказал:
— Дьяконская.
УЖАСНЫЙ БИЛЕТ
На экзамене по зарубежной литературе мне попался ужасный билет: «Декамерон» Бокаччо. Куча непристойностей, собранных под одной обложкой. Читать было противно.
Рассказала преподавательнице в целом, когда книга написана, как составлена из отдельных новелл. А та просит:
— Перескажите содержание одной из новелл.
Я напряглась. Покраснела.
— Не надо пересказывать, — сказала она. — Вижу, что читали.
СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ
На экзамене по русской литературе мне попался счастливый билет. Отвечаю. Преподавательница слушает внимательно. Задаёт вопрос. И вдруг восклицает — громко, на всю аудиторию:
— Правильно!
Не понимаю, что происходит. Народ смотрит с удивлением. А преподавательница улыбается:
— Я пишу статью и зашла в тупик. Не могу себе на этот вопрос ответить. А вы ответили.
И стала говорить, говорить, развивать тему. О чём шла речь? Не помню. Зато запомнила на всю жизнь: можно любому человеку задать свой неразрешимый вопрос. И он ответит. У него другая точка зрения. Человек может ошибиться, сказать нелепость. Но выведет из тупика — к новым размышлизмам.
ВЕРА АНДРЕЕВНА
— Вы ведь в церковь ходите, — не спросила, а утвердила пожилая консьержка.
— Хожу, — не стала я отпираться.
— Мне надо знать, крещена я или нет, — продолжала она.
И рассказала такую историю. Её дед был священником. В 1937 году его сожгли вместе с храмом. Родителей трёхлетней девочки тоже убили — и её забрали к себе родственники. Она выросла. Худо-бедно, очень трудно прожила жизнь. И в конце встала перед вопросом, крещена ли.
— Думаю, да, — ответила я. — И крестил вас дед. Не мог не крестить. Но в церкви есть такой особый чин крещения человека, который не знает, совершали над ним это таинство или нет: аще — если не крещён. Хотите, договорюсь, чтобы вас крестили?
— Договоритесь, пожалуйста! Прошу вас! И пойдите со мной на крещение, мне одной страшно.
Священник крестил Веру Андреевну. Я рассказала ему её историю — и он был потрясён.
После крещения мы вышли на улицу.
— Я лечу, — говорила она. — Я лечу.
— Давайте возьму вас под руку, чтобы не улетели, — пошутила я.
Взяла — и полетела вместе с ней. Благодать Святого Духа наполняла Веру Андреевну и передавалась мне через прикосновение. Женщина была крещена.
«ЭТО МОЯ КНИГА»
Подруга поехала на Соловки. С паломниками проходила мимо книжной лавки и увидела: послушник читает мою книгу. На обратном пути подруга подошла к лавке. Томик лежал на прилавке. У неё тут же мелькнула мысль купить книгу и привезти мне в подарок — аж с Соловков. Спросила послушника:
— Сколько стоит книга?
— Она не продаётся, — ответил он. — Это моя книга.
И спрятал — от греха подальше.
Подруга рассказала мне об их диалоге и спросила:
— Такой подарок тебя устроит?
ИСКУШЕНИЕ
Я не очень верила, что после доброго дела бывает искушение. Может, обходилось без добрых дел? Но тут всё проявилось явно. Крестились близкие мне люди. И по дороге на дачу у меня в авто прокололись передние колёса.
К счастью, произошло это около шиномонтажа. Одно колесо заменили на запасное. Второе кое-как подлатали, но велели оба срочно поменять.
Дело было в 1990-х годах. И мне с дачи пришлось ехать в Москву за двумя колёсами своим ходом: на автобусе, электричке. Колёса я привязала к маленькой тележке. Поднимать её было тяжело, но потихоньку, полегоньку путь приближался к концу. Осталось несколько километров на маршрутке.
И тут возникла проблема. Я не могла поднять в маршрутку тележку с колёсами. Не хватало сил.
Внутри сидели молодые интеллигентные мужчины и равнодушно смотрели на мою пытку. Вдруг мужичок, алкоголик по виду, возник из глубины маршрутки, подхватил мои колёса и втащил внутрь. Только один алкоголик стал помогать человеку в трудный момент! Для меня это был урок.
Потом дачные соседи, интеллигентные люди, говорили:
— Что же ты не сказала? Съездили бы на наших машинах за колёсами.
Но я сильно сомневалась в этом.
СУЕВЕРИЕ
Есть такое суеверие: загадай желание между двумя людьми с одинаковым именем — и желание сбудется. Однажды на церковном дворе я смутила двух Татьян. У меня никак не выходила книжка, издательство тормозило. Говорю Татьянам:
— Дайте-ка я стану между вами и загадаю, чтобы процесс ускорился!
— Ну, это же не очень разумно, — вежливо сказала одна из них.
Но, тем не менее, потерпела мою глупость. Желание я загадала. Громко и отчётливо. Татьяны, видимо, тоже попросили Бога, чтобы с книжкой уладилось.
Тут из двери храма вышел издатель, увидел меня и сказал:
— Начали делать вашу книгу!
Он ушёл, а Татьяны вместе прошептали:
— Работает!
Мы посмеялись шутке.
В другой раз я увидела, как на том же церковном дворе беседуют двое — отец Пётр с Петром. И не сумела пройти мимо. Спросила:
— Можно я стану между вами и загадаю желание?
— Только благочестивое, — отозвался отец Пётр. И отодвинулся от Петра, давая мне место.
Приятно, когда люди понимают шутки.
МОНАХИНЯ ДАРЬЯ
В один год в соседнем монастыре появилось много новых людей, мне незнакомых. А тут случилась беда с мамой: она заболела на даче. Ехать в Москву врачи не советовали. Так мы и жили на природе. И чем больше дней проходило, тем яснее становилось: болезнь эта к смерти.
Мама перестала есть. Но утром съедала кусочек просфоры. Днём пила крещенскую воду. Как-то я дала ей святой воды, но не крещенской. Она попробовала и отказалась:
— Водичка не та…
За водой я ездила в монастырь. И монахиня меня приметила:
— Ты что всё время крещенскую воду просишь?
— Для мамы, она только её пьёт.
— Ничего себе!
— Мама лежит, уже не встаёт, — объяснила я.
— Это другое дело! Приезжай и бери, сколько надо.
Доброе слово ведёт к добрым отношениям. Проходили год за годом. Летом я селилась на даче, ездила на службу в монастырь — и мы встречались с матушкой Дарьей. Она молилась за меня, я за неё. Ничего не происходило, а отношения — укреплялись. Такова тайна молитвы.
У меня вышла новая книга. Издатель привёз мне авторские экземпляры прямо на дачу. И я подарила книгу монахине Дарье.
Через несколько дней она встретила меня так, словно испытала потрясение:
— Так ты писатель, журналист?!
— Ну и что? — вдруг сказала послушница рядом. — Не шуми!
Правильно сказала.
ДВЕРЬ В СТЕНЕ
Мама умерла. И мне захотелось съездить на родину. В ту сельскую больницу, где мои молодые родители работали после института, и где я прожила четыре года. Первые годы жизни.
Приехала — и нахлынули воспоминания. Оказывается, ребёнок многое запоминает. Больницы в XIX веке строили на отшибе. Наша стояла примерно в полукилометре от села. В село вели две дороги. Одна — к самому центру. Там стояла разрушенная церковь и приходская школа, превращённая в советскую. Однажды мама с папой привезли мне в подарок портфель. Я взяла его и потопала в школу. Вошла в класс. Понятно, что учительница знала врачебного ребёнка.
— Наташа, чего тебе? — удивилась она.
— Учиться пришла, — объяснила я её непонятливости.
Какая умная женщина была эта учительница! Спросила меня:
— А ты сегодня кашку ела?
В то утро меня кормили чем-то другим. Я честно призналась:
— Нет!
— Иди домой, попроси бабушку накормить тебя кашкой и приходи.
Как же я спешила!
— Бабушка, дай каши!
Начались расспросы. Взрослые обнаружили, что ребёнок был в бегах. Не знаю, как развивались события у них, а у меня трагически: в школу ходить запретили.
Нынешний главный и единственный врач больницы приняла меня радушно. Даже пригласила посмотреть дом, в котором мы жили. Он построен для земских врачей в 1898 году и почти не изменился.
Я шла по комнатам и рассказывала:
— Тут была моя детская… А за этой дверью — очень большая гостиная. Я боялась через неё проходить. Но оттуда можно было попасть на балкон. Он выходил в сад.
— Балкон? — удивилась врач. — А мы-то думаем, зачем там сделана дверь в стене.
Наталия ГОЛДОВСКАЯ
(Продолжение следует)