Апостол Павел говорил: «Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15. 12—14). Тщетна — значит, пуста, напрасна.
— Почему? — спрашиваю отца Георгия Бреева.
— Слова апостола Павла сказаны категорично, пережиты, прочувствованы им. Если бы Христос не воскрес, то на пути в Дамаск не было бы встречи Савла — с Христом. И он не стал бы апостолом Павлом.
А вера наша была бы тщетна вот почему. Без жизни будущего века и воскресения все учение Христа осталось бы в рамках земного благочестия. Может быть, правильного, человечного.
— Моральным кодексом? Гуманизмом?
— Именно. Но дело-то совсем в другом. Мы верим, что есть жизнь вечная. О ней свидетельствует Священное Писание. И сама наша вера — это живой союз души с Богом.
Господь сказал о Себе, что Он Бог живых, а не мёртвых (см. Мф. 22. 32). И это пробуждает, меняет сознание человека. Веря в Бога, мы верим и в своё высочайшее призвание. Без веры его рамки сужаются. Если за гробом нет жизни, то наши годы и лета, которые так быстро проходят, оказываются бессмысленными. Пусть много постигнуто, сделано. Но это не даёт завершенности личного бытия.
— Да-да, трудился — а зачем?
— Конец — всему венец. А венца-то и нет. Только гроб, тление. «Земля есть — и в землю отыдеши».
Нигде, никогда, ни в древнейших, ни в новейших учениях столь убедительно, ярко, неповторимо, подлинно Божественно не свидетельствовалось: будет воскресение мёртвых и жизнь вечная. Начало этому положило воскресение Христа. Обо всех людях, живших до Его пришествия, в послании к Евреям сказано: они были порабощены страхом смерти, которая маячила перед их сознанием (см. Евр. 2. 15).
Смерть изображали как скелет с косой. Ни одна травинка не могла остаться нескошенной. Всё обращалось в небытие и прах.
— Ужасно!
— А воскресение выше неба и земли возносит, возвышает человека. Наша жизнь здесь по сравнению с вечностью кажется считанными мгновениями. Они утекают, но впереди — ещё океан жизни.
Если в такой перспективе посмотреть на смысл нашего бытия, то открывается Божественная истина: воскресение — это Тот, Кто Сам преодолел смерть, будучи истинным Богом и истинным Человеком. Спаситель — как новый Родоначальник — воссоздаёт человеческую природу Своим воскресением.
Господь для того и пришёл, чтобы дать нам победу над смертью. Человек сам беспомощен перед её лицом. Бог, Который создал нас по Своему образу, даёт нам избыток силы и твёрдую уверенность: жизнь здесь — только начало. Нет на земле ничего постоянного. «Всё течёт, всё изменяется», — говорили ещё древние греки. И в то же время тут происходит рождение человеческой души для вечной жизни
— Уже постоянной?
— Конечно. Наша душа возрастает в меру Христову. Мы в этом мире должны обрести твёрдую, непоколебимую веру в бессмертие. И она, наша вера, радует человека. Когда веришь, то по-другому смотришь на трудности, страдания, даже на смерть. Веришь — и тогда чего бояться?
— Получается, нечего.
— Апостол Павел выявил: критерий нашей веры — воскресение. Если нет завершённости жизни, если мы — не сыновья Божии, то наши дела, чаяния, благочестие немощны и условны. Посмотрит кто-нибудь со стороны и скажет: «А чем жизнь христиан отличается от нашей? Ничем!».
Оказывается, отличается — внутренним переживанием самого её смысла, отношением к ней, надеждой. Это даёт вера. Поэтому ежедневно от лица каждого христианина мы провозглашаем на литургии Символ веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь».
Новый Адам — Христос Спаситель — через Своё воскресение принёс человечеству этот дар. «Верующий в Меня, — говорит Господь, — если и умрёт, будет иметь жизнь вечную» (см. Ин 11. 25). И Пасха — это таинственный переход из состояния тления к нетлению. От временности — к вечности. От мёртвости — к жизни.
— Поэтому она считается главным праздником Церкви?
— Да. Пасха — самое жизнеутверждающее событие. Человеку важно понять, почему мы живём — и вдруг умираем. Руки опускаются. Жизнь кажется бессмысленной. За что бороться? На что опереться? Всё равно конец рядом. А Пасха, если принять её сердцем и разумом, становится мощным фактором осознания торжества жизни над смертью.
Обычно священные события празднуются один день. А Пасха длится сорок дней.
— Интересно, почему?
— Сорок — не простое число, а символ, который присутствует в Библии и говорит именно о переходе из одного состояния в другое: из рабства — к свободе, из неверия — к вере, от смерти — к жизни. За этой гранью преодоления открывается что-то новое.
Сорок лет странствовал в пустыне избранный народ перед входом в землю обетованную. Сорок дней постился Господь в пустыне, а после воскресения — являлся ученикам. И мы накануне Пасхи совершаем сорокадневный пост — время преодоления своей падшести, греховности.
— Число семь тоже символическое. У иудеев седьмым днём недели была суббота.
— А у христиан — воскресенье. Это наше знамя, которое мы поднимаем как воины, идущие на битву. Происходит незримая борьба за жизнь на любом уровне — биологическом, душевном, духовном.
На знамени всегда бывают начертаны великие идеалы — и все воодушевляются ими, даже перестают бояться смерти. Наше знамя — воскресение. Понимаем мы это или нет, но оно над нами водружено. По воскресеньям мы посещаем храмы. Отдыхаем семьями, ходим в театры, на выставки, в кино, в гости. Радуемся Божиему дару свободы.
А ведь это великое знамя обнимает весь земной шар, ведёт нас к вечности, провозглашает её. Оно нас подтягивает и говорит: «Что ты, человечек, унываешь, падаешь, отчаиваешься? Путь этот необходимо пройти. Господь не оставит тебя!»
— Мария Магдалина принесла апостолам весть о воскресении Христа. Они не поверили ей. Только двое встали и пошли ко Гробу Господню. Вот и сейчас многие говорят: «Это же сказка! Как вы в это можете верить?»
— Есть такая тайна — человеческая свобода. Господь её не нарушает. Многие мыслители отмечали: самое страшное — это дар свободы. Люди не знают, как ею распорядиться, куда её деть. И в этой свободе человеку трудно переступить некий внутренний порог и произнести: «Господи, Ты есть! И, значит, есть вечная жизнь».
Когда-то я мучился этим в юности. Думал: «Вот скажу так — и что дальше?» Всё внутри замирало: а не поставлю ли я себя в ложное положение? А вдруг Бога нет? На этой грани, с этим мучением можно прожить всю жизнь. Достоевский называл это «проклятыми вопросами».
Человеку дана свобода. И Сам Бог протягивает к нам руки: «Посмотрите на мир и на себя! Разве не зримо здесь Моё присутствие?».
— Оно очевидно!
— Если человек действительно хочет обрести смысл жизни, ему остаётся сделать только один шаг — признать бытие Божие. И он потом удивляется: «Господи, что ж там было думать? Мир не мог появиться таким совершенным сам по себе!»
И уже завязывается диалог с Богом. Следующие слова человека: «Разреши мои недоумения, научи меня верить!» Позже, правда, появятся другие вопросы: почему есть зло в мире, войны? Друг умер, он был таким хорошим, а негодяй — живёт. Пойдёт оглядывание назад.
— Так это оно и есть?
— Да, и о нём Спаситель говорил: «Всякий, взявшийся за плуг и оглядывающийся назад, неблагонадёжен для Царства Небесного» (см. Лк. 9. 62). Здесь начинается самое страшное искушение, потому что, потерявшись в этих второстепенных вопросах, человек может никогда не решить положительно главного — о смысле жизни и бытии Бога. Будет барахтаться в плоскости земных условностей. Ничего не преодолеет, пока не скажет: «Если всё является творением Создателя, то эти частности решатся — и нечего пугаться».
— Путь к вере непрост.
— Причём, заметь, легче обрести веру в Бога «вообще» как нечто формальное, ни к чему не обязывающее. Труднее поверить и принять суть христианского вероучения о воскресении мёртвых, начало которому положил воскресший Господь.
— Даже Его ученикам трудно пришлось.
— С ними было другое. События развивались стремительно. Слишком короткое время отделяло их от страданий Спасителя. Совсем недавно они видели, как Его снимали с Креста, погребали. Это наполняло их мысли, чувства. Был ли у кого из них опыт воскресения?
— Нет, конечно.
— Смерть Господа вытеснила из их памяти Его слова о том, что Ему должно пострадать, быть отверженным, поруганным, умереть на Кресте и в третий день воскреснуть. Такое случается, когда происходит роковой удар в сердце. А удар, нанесённый последователям Христа, был неотразимым. Они погрузились в шоковое состояние.
Я смотрел фильм Мэла Гибсона «Страсти Христовы». Эти натуралистические изображения самого трагического события в истории человечества парализуют сознание. Истерзанное побоями тело, потоки крови, смерть… Что-то подобное видели жёны-мироносицы и апостолы. В их глазах стояла страшная картина позорной казни Христа.
Небесные светоносные ангелы вопрошали пришедших ко гробу жён-мироносиц: «Что ищете Живого среди мёртвых?» (см. Лк. 24. 5). А женщины стояли, оцепенев от страха и горя. Им надо было оттаять.
И Господь в течение сорока дней являлся ученикам, чтобы открыть им реальность воскресения. Научить их тайне загробной жизни, заложить твёрдый фундамент христианской веры.
— По-разному отнеслись апостолы к воскресению Христа.
— В Евангелии сказано: когда два ученика подошли ко гробу Спасителя, то один из них — Иоанн Богослов — сразу поверил в воскресение. А у Петра в душе тоже что-то произошло, конечно. Но о том, что он поверил, не сказано.
— Что поразило апостола Иоанна?
— Он увидел плащаницу и свиток (сударь) с головы Спасителя, лежащий отдельно. Апостол знал: эти вещи скреплены таким составом, что их невозможно отделить от тела. Иоанна, юношу с чистым сердцем, это сразу убедило. А Пётр как будто и не заметил ничего. Поэтому он ушёл, сомневаясь.
Одиннадцать воскресных Евангелий достойны самого глубокого изучения. В них каждое слово, каждая деталь очень тонко говорят о том, как тайна воскресения открывалась людям. Как она усваивалась жёнами-мироносицами, апостолами.
— Как вы думаете, почему всё-таки женщины первыми узнали о воскресении Христа?
— Вот представь: человек отправляется на какое-то великое дело. И получает соответствующий чин и звание. И вдруг происходит смена руководства. Многие из получивших высокое назначение теряют свой статус.
Нечто подобное произошло с апостолами, когда их Божественный Учитель был предан суду и позорной смерти. Они восприняли это как утрату полномочий. Кем они были до своего призвания? Простыми рыбаками. Происшедшее с Христом Спасителем обезоружило их морально и духовно. И они оказались в состоянии, которое указано в Слове Божием: поражу пастыря, и разбредутся овцы (см. Мф. 26. 31).
А женщины-мироносицы не имели званий и обязанностей. Они просто были друзьями, которые любили Спасителя. Это позволило им стать апостолами-благовестниками для самих учеников Христа.
Беседовала Наталия ГОЛДОВСКАЯ
Записано в 2005 году