Случилось это в мае 1942 года на Керченском полуострове. Война в разгаре. Наши предприняли операцию по вытеснению немцев из Крыма. Захватили плацдарм, но вглубь полуострова не продвинулись. Лев Мехлис – политработник и представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте (военного образования не имел) по самоуверенности считал: если в одном месте сосредоточить огромное количество войск и хорошенько надавить на кадровых командиров, то успех обеспечен. Вышло иначе. Началось немецкое контрнаступление. Наших прижали к проливу. По пятачку земли, на котором скопилась целая армия, гвоздили из пушек и с воздуха. Остальное известно.
Красноармеец рядовой М. попал в плен. Свалило взрывной волной, землей присыпало. Сопротивляться, даже стреляться он физически не мог. Да что я говорю – стреляться? Только Господь Бог решает, кому и когда умирать.
Лагерь военнопленных. Земляные работы под дулом автомата. Пытался бежать. Поймали – и не расстреляли! Первое маловероятное событие. Поставили на тяжелую работу под присмотром вредного конвоира, который издевался над М. Не выдержал. Замахнулся на конвоира лопатой. Считай, конец. Уже поставили к стенке. Пригнали товарищей по несчастью смотреть показательную казнь. А там был учитель немецкого. Язык противника знал хорошо, но скрывал это, чтобы не забрали в переводчики и не пришлось участвовать в допросах. Он-то и услышал, что охрана обеспокоена дерзостью пленного и собирается ужесточить режим. Тогда «германоязычный» пленный закричал:
-Думар, думар (дурак)!
Будто только это слово знал по-немецки. И показал на приговоренного. Тот понял, что делать. Стоит у стенки и немцам «длинный нос» показывает, как это делают клоуны в цирке. У охранников с души отлегло: что с дурака взять? Одно непонятно: душевно больных тоже убивали за неполноценность, а тут почему-то рассмеялись. Стали дразнить. Дали оплеуху. Так М. дожил до дня, когда лагерную ограду проломил русский танк. А дальше – наш фильтрационный лагерь, дознание:
-Почему ты живой остался? Подозрительно!
Похожие вопросы задавали учителю:
-Ты знаешь немецкий?
-Да.
-И не был лагерным переводчиком?
К счастью, нашлось много свидетелей из числа бывших узников. В итоге М. и переводчика отпустили по домам. Они прожили еще долгую жизнь.
Много лет спустя эта история всплыла. Кадровый офицер, военный историк, разбирал проблему военнопленных. Вывод его был такой: «Почти всегда люди сдавались или были захвачены в плен в экстремальной ситуации. Сдача в плен воинским уставом не предусмотрена. Но что бы было, если бы летом 41-го, да и в 42-м наша армия стала «армией самоубийц»?»
Когда рассказали историю красноармейца М. и учителя немецкого языка, кто-то проговорил вполголоса:
-В том-то и дело, что уцелели они чудом. Их Сам Господь из преисподней вывел.
-А если конкретно?
-Сын М. в Бога уверовал. Просил, чтобы папа вернулся. Вот он и вернулся…
Владимир ПРИЛУЦКИЙ,
кандидат медицинских наук